Халхин-Гол/Номонхан 1939

Все 1920-е годы и в начале 1930-х годов "Инпрекор" неделю за неделей проводил линию ортодоксальных большевиков, что основными врагами коммунистов были организации, соперничавшие с ними за популярность в среде пролетариата - профсоюзные организации и социалисты. Это начало изменяться с приходом к власти воинственных антикоммунистических партий и режимов на флангах советской России. Зимой 1932-33 годов Япония завершила завоевание Маньчжурии, а в Германии пришла к власти Национал-социалистическая партия. Появление нацистского рейха и управляемого японцами Маньчжоу-Го у западной и восточной границ СССР представляло угрозу, которую Сталин не мог игнорировать. Ответ Москвы на эту угрозу привел к отказу от проводившейся ранее политики Коминтерна. В конце 1932 года СССР снова установил дипломатические отношения с правительством Чан Кайши, которого со времени его переворота 1927 года пресса Коминтерна называла злейшим врагом коммунизма. Также в 1932 году СССР заключил пять пактов о ненападении: с Францией, Польшей, Финляндией, Эстонией и Латвией. В ноябре 1933 года Москва установила дипломатические отношения с Вашингтоном, частично, чтобы создать впечатление советско-американской солидарности против возможной японской агрессии. Год спустя СССР присоединился к Лиге Наций, которую многие годы советская пропаганда называла "лигой империалистов". В то же самое время Москва прекратила пропагандистскую кампанию против социализма, который раньше называла не иначе как "социал-фашизмом". Но, несмотря на эти перемены, цели Сталина остались по сути своей неизменны. В 1935 году, также как и в 1925, его основной задачей было предотвратить создание крупного альянса капиталистических государств, направленного против СССР.

Сталин пытался избежать войны с сильными государствами, особенно если существовала угроза перенесения боевых действий на советскую территорию. Другие цели включали ослабление капиталистических государств (в частности, путем пропаганды восстаний в их колониальных империях) и разжигание конфликтов между капиталистическими государствами. Что действительно изменилось в переходный период 1932-34 гг., так это восприятие Сталиным неизбежности международной угрозы его режиму, и средства, требовавшиеся для достижения целей, которые Сталин преследовал со времени своего прихода к власти.

Пока тянулось мрачное десятилетие 1930-х, международная обстановка для Советского Союза становилась все более угрожающей. За японским завоеванием Маньчжурии и победой нацистов в Германии последовали тревожные события во Франции. 6 февраля 1934 года правительство коалиции левых партий, имевшее значительное парламентское большинство и возглавляемое Эдуардом Даладье, было свергнуто агрессивными действиями военизированных группировок крайне правых. Хотя сама Французская республика пока не находилась в непосредственной опасности, события 6 февраля имели важные последствия. Коалиция левых партий была заменена консервативным "Национальным Правительством", которое возглавил бывший президент республики Гастон Думерг. Умеренные и левые партиии решили, что возникла угроза фашистского переворота во Франции. Их опасения отчасти были оправданы. В то время фашизм, казалось, шел по Европе победным маршем, и его неудержимое распространение угрожало создать ситуацию, которой больше всего боялись в Кремле: объединенная Европа - и Япония - заключают агрессивный антикоммунистический союз. Такая фашистская коалиция означала гибель для СССР и Сталина. Таким образом, внешняя политика получила в Москве новый приоритет. Основной задачей было сдержать распространение фашизма. Таким был международное положение, в контексте которого следует рассматривать новую политику Народного Фронта, которую стала проводить Москва.

Политика Народного Фронта часто рассматривается как попытка СССР с помощью Коминтерна создать сильный антифашистский блок или даже антифашистский военный союз - с СССР во главе. Советские лидеры и историки и их постсоветские последователи продвигают именно эту точку зрения. Однако, действия СССР противоречат этому заключению и позволяют предположить, что советские цели носили в основном оборонительный характер. То же самое можно сказать относительно договора о взаимопомощи между Францией и СССР в 1935 году. Его самая большая ценность для Москвы заключалась не в туманном обещании совместных советско-французских действий против германской угрозы, но в том, что этот договор являлся препятствием для будущего сближения Франции и Германии. В противовес коминтерновской риторике того времени эта интерпретация советской внешней политики подтверждается инструкциями, переданными из Москвы коммунистическим партиям иностранных государств.