Халхин-Гол/Номонхан 1939

Политика Народного Фронта в своей полной форме была официально выражена на 7-м Конгрессе Коминтерна в Москве в июле-августе 1935 года. Документы этого конгресса освещают цели Народного Фронта. Поддержка коммунистами антиколониальных освободительных движений, которая была центральной догмой большевиков с 1917 года, на конгрессе замалчивалась. В качестве жеста, адресованного Великобритании (которая особенно болезненно воспринимала советскую антиколониальную политику), не были приглашены делегаты из Индии. Вместо этого конгресс сосредоточился на сотрудничестве со "здоровыми" политическими элементами центристских и левых партий с целью противостояния фашизму.

Если бы Сталин действительно намеревался создать сильный антифашистский блок и рассматривал возможность совместных военных действий против "международного фашизма", он бы хотел, чтобы западные демократии были сильны в военном отношении и готовы к войне. Однако, инструкции, переданные европейским коммунистическим партиям в 1935 году, показывают, что Сталин не особенно беспокоился о военной готовности буржуазных демократий. Хотя он и приказал французским коммунистам прекратить их остервенелую пропагандистскую кампанию, направленную против армии и национальной обороны, он все же не приказал им полностью поддержать оборонительные планы французского правительства. Морис Торез, глава французской коммунистической партии, заявил на конгрессе, что "мы продолжим бороться во имя рабочего класса Франции против порабощения народа и против возвращения к двухлетней военной службе". И все же инструкции, которые получили французские коммунисты, были весьма умеренными по сравнению с теми, которые Москва направила коммунистическим партиям других европейских стран. В этих инструкциях объявлялось, что "коммунистические партии всех капиталистических стран должны бороться против военных расходов... против мер милитаризации, которые принимают капиталистические правительства, особенно против милитаризации молодежи".

Даже после выборов правительства Народного Фронта во Франции в мае 1936 года французская коммунистическая партия не поддержала программу перевооружения и национальной обороны. Фактически вплоть до весны 1939 года пресса Коминтерна враждебно отзывалась о военных мерах западных демократий, таких, как предложение Чемберлена о призыве в армию в мирное время.

Такое отношение Сталина к военной готовности западных демократий дало основание для более мрачной интерпретации его действий: что Сталин активно планировал вовлечь буржуазные демократии в войну против стран Оси, и, словно ловкий судья на скачках, намеренно замедлял их перевооружение против еще слабого Вермахта, чтобы война получилась более затяжной и изнурительной для обеих сторон. Несомненно, такой исход был бы очень на руку Сталину. Вероятно, любой разумный стратег на месте Сталина, если бы он оказался в том же положении, пытался бы разжечь конфликт между капиталистами-демократами и капиталистами-фашистами. Но предполагать, как некоторые авторы, что Сталин 10-15 лет непоколебимо работал над одной лишь этой целью означает недооценить гибкость сталинской дипломатии. Обоюдное уничтожение западных демократий и фашистских режимов Оси было бы идеальным событием и, вероятно, программой-максимум советской политики, но жизненно важной программой-минимум было предотвратить широкомасштабный антисоветский крестовый поход, или, лишь ненамного менее кошмарный для Сталина сценарий скоординированного нападения Германии и Японии на СССР. Разумно предположить - но это останется только предположением - что советская политика уделяла внимание и программе-максимум и программе-минимум, разделяя усилия между чем, чего Сталин надеялся когда-либо добиться, и тем, что было необходимо для выживания.

Также из документов 7-го Конгресса Коминтерна можно понять, что Сталин вполне осознавал разную остроту угрозы на то время со стороны Германии и со стороны Японии. Германская коммунистическая партия, которая в Германии, была объявлена вне закона, не получила указаний вести подрывную работу или оказывать вооруженное сопротивление нацистскому режиму. Вместо этого ей было приказано "работать внутри фашистских массовых организаций", добиваясь лучших зарплат и условий труда для рабочих масс. Почти все речи и выступления на конгрессе говорили о желании мира. Не было разговоров о превентивной войне против Гитлера. В противоположность этому лишь одна партия на конгрессе получила указания вести вооруженную борьбу - это была Китайская коммунистическая партия. КПК получила указания бороться с японскими агрессорами всеми средствами. Китайский делегат Ван Мин эмоционально говорил об "искреннем желании китайского народа взяться за оружие против японских угнетателей".