Халтурщики

Мильтон стоял среди подчиненных, пожимал им руки, запоминал, как кого зовут. Отчасти он уже был с ними знаком — он знал их братию как облупленных и мог предвидеть, как они воспримут его речь. Ведь журналисты такие же капризные, как девочки в кабаре, и такие же несгибаемые, как мужики у станка. Ему не удавалось сдерживать улыбку.

«В ходе бомбежки в Багдаде погибло 76 человек» Редактор отдела новостей Крейг Мензис

Анника сидит на корточках перед стиральной машиной, доставая мокрое белье.

— Я начинаю подозревать, что цель моей жизни — это стирка, — говорит она. — Остальное — лишь мимолетные радости.

Мензис встает у нее за спиной, дотрагивается пальцем до ее макушки и проводит им по спирали, зарываясь в ее черные крашеные волосы. Затем он кладет всю ладонь на ее голову, словно снимая мерку, потом подцепляет большими пальцами лямки ее комбинезона и тянет к себе. Анника прижимается к его ладони, целует его пальцы и поднимает глаза.

— За последний год я постирала семьсот двадцать восемь носков, — сообщает она ему, — представляешь?

— Ты что, считала?

— Разумеется. — Анника засовывает руку в машину и вытаскивает простыню, которая кажется просто бесконечной.

Мензис садится на колени рядом с ней, обнимая ее за талию.

— У меня сегодня выходной, — говорит он, — давай я тебе помогу.

Выходных у него мало. Обычно он начинает работать в шесть утра — садится за домашний компьютер посмотреть, что произошло в Соединенных Штатах за ночь и что творится в Азии сейчас. Он просматривает сайты конкурирующих новостных агентств и отвечает на письма, стараясь печатать как можно тише, чтобы не разбудить спящую в соседней комнате Аннику. К семи он уже стоит на автобусной остановке на Виа Мармората, призывая автобус номер 30 поспешить. В офис он приходит первым и включает свет — повсюду начинают мигать флуоресцентные лампы, словно неохотно открывающиеся утром глаза. Он ставит на стол термос с американо, включает телевизор, смотрит, что показывают по «Си-эн-эн» и «Би-би-си», проверяет ленты новостных агентств, составляет список необходимых статей. Появляются коллеги: секретари, техники, редакторы, авторы. В девять — летучка со штатными и несколькими зарубежными корреспондентами. Потом появляется Кэтлин и требует краткого изложения текущей ситуации в мире. При этом кажется, что она вообще не слушает, но она не пропускает мимо ушей ни малейшей подробности. «Спокойный денек, — говорит она. — Будем надеяться, что-нибудь произойдет». Мензис отслеживает работу над основными статьями на всех стадиях — написания, предварительной проверки, редактирования. Он сверяется с макетом, замеряет рекламную площадь, требует предоставить фотографии и другие графические материалы, отвечая при этом на шквал телефонных звонков. Коллеги постоянно занудствуют, говоря, что ему надо передохнуть, но не потому, что они о нем заботятся, а чтобы подчеркнуть, что столько вкалывать просто отстойно. Когда вечерний выпуск готов, все расходятся по домам, и именно он отправляет отдел новостей на покой — флуоресцентные лампы, так же мерцая, гаснут. Когда он едет в автобусе домой до Тестаччо, у него в голове бегущей строкой проносятся заголовки статей: «Иран провел пробные запуски трех новых ракет… К 2048 году вымрет 90 % живых организмов в море… Скандал с проституткой-геем вынуждает главу евангелической церкви уйти в отставку». Мензис едет в лифте. Бегущая строка так и не останавливается: «По заявлениям властей, ключи в правом кармане… как сообщают наши источники, надо открыть засов… в репортаже говорится о необходимости поздороваться с Анникой». Мензис так и поступает, а она выходит и целует его в губы. Потом ведет на кухню, дает попробовать кипящий соус, рассказывает, как прошел ее день. И все, что было для него важно минуту назад, утрачивает свое значение. Новости прекращаются.