Хамелеон и Бабочка

— Так вот какими мышцами ты мне синяков на бёдрах наставила.

— Отомстила. Кое-кто мне однажды фиолетовыми отпечатками задницу расцветил. — Зоя не больно шлепнула его по пальцам.

— Не задницу, а ягодичные мышцы. Тренер, блин, — усмехнулся Максим и ущипнул её за упомянутую часть тела.

— Но это, кстати, у человека не самые сильные мышцы.

— Дай угадаю… квадрицепсы?

Зоя подняла взгляд на кастрюльку с белковым кремом, потянулась, стараясь до неё добраться. Пришлось привстать на коленях.

Вернувшись на плед, она набрала полную ложку крема и поднесла к губам Максима.

— Твои любимые, можно сказать профессиональные мышцы — жевательные.

Он съел крем, поцеловал Зою сладкими губами.

— Так и думал. Люди любят вкусно поесть.

Зоя легла на спину и потянулась. После тренировки и недавних причудливых поз мышцы приятно ныли. Максим навис над ней и, откинув пышные волосы с её лица, поцеловал за ухом, провёл языком до ключицы.

— А эта мышца как называется?

— Тебе понравится, — усмехнулась Зоя, — грудино-ключично-сосцевидная.

Пришла очередь Максима улыбаться.

— Названием этой мышцы можно проверять степень опьянения, — он спустился к груди, щекоча дыханием, снова поднял лукавый взгляд на Зою, — и где она заканчивается? Где-то тут?

Зоя запустила пальцы в его растрепанные волосы и, потянув вверх, заставила Максима подняться выше.

— Она крепится к сосцевидному отростку височной кости, а не там, где ты подумал.

— Я так не играю. Сейчас будем другие мышцы изучать. Неприличные.

Сон их сморил почти одновременно. Сначала поцелуи стали редкими, потом и руки — ленивыми. Максим и не слышал, как Зоя ушла. Как она вообще умудрилась натянуть свою «бесовскую одёжу» на липкое тело?

Ему, к счастью, не пришлось так мучиться. В «Рогалике» был душ. Смыв следы крема, он оделся и только потом приступил к уборке. Пришлось заняться тестом. Одну партию он спалил, а другую — так и оставил на столе. Слоёное на сливочном масле тесто поплыло и уже не годилось для воздушных трубочек.

Увидев Максима в кондитерской, повара удивились, но мысли оставили при себе. Так рано он никогда не приходил. Он сдержанно поздоровался и, не отвлекаясь на разговоры, принялся месить тесто по любимому, проверенному временем рецепту. Обычно этим занималась Наташа, а Максим наблюдал и подумывал сделать из этого действа полноценную рекламу пекарни.

Сейчас же он месил сам. Упаковал в крестообразный пласт кусок мягкого сливочного масла, смешанного с мукой. Раскатал от центра к краям. После каждой такой раскатки охлаждал пласт около тридцати минут. Нудная, монотонная работа как нельзя лучше подходила к его настроению и освободила мысли. Когда в пласте образовалось двести пятьдесят шесть слоев, позвонила Дина.

Максим вытер руку о край фартука и приложил мобильник к уху.

— Привет.

— Привет. Почему не позвонил и не сказал, что задержишься у Толика?

Максим нахмурился. Кажется, Дина искала его у друга, и тот, к счастью, догадался прикрыть.

— Вчера не уследил за временем, а когда опомнился, было уже поздно. Не хотел тебя беспокоить. Я уже в «Рогалике».

И по телефону он умел лгать профессионально, не только глядя в лицо, Дина подозревала Толика в обмане. Придумывать так же гладко, как Максим он не умел, суетливостью и оборванными торопливыми фразами зародил в ней сомнение, но Максим почти развеял её подозрения. Ни одной фальшивой интонации в его голосе она не уловила, а на заднем плане реально слышались звуки большой шумной кухни.

— Придёшь сегодня пораньше?

Максим не раздумывая ответил:

— Постараюсь освободиться.

— Тогда до вечера.

— Пока, Дин, у меня руки в муке.

Сегодня Максим собирался поговорить с Диной. Разрывать отношения по телефону считал низостью, хоть это и было удобнее. Притворяться и лгать больше не хотел. Накануне вечером, он думал, что потерял Зойку навсегда. Это его не просто напугало, сковало мистическим ужасом, сравнимым разве что с непостижимым страхом смерти. Иррациональным, выхолаживающим до внутренностей, паническим, когда просто жутко и всё, ни одной мысли, одни голые эмоции.

Это подтолкнуло его к решению: никуда и никогда он её не отпустит. А вот о том, что измена состоялась до разрыва, Дине знать не обязательно. И ему спокойнее, и не так травматично для её самолюбия. Пусть думает, что дело в нём. Он ещё не наигрался, не повзрослел и не готов к серьёзным отношениям. Удобная версия, и почти правдивая.

Максим убрал тесто в холодильник, снял фартук. Когда застёгивал наручные часы, в кондитерскую вошла Валерия Юзефовна. Увидев Максима на кухне, изумлённо выгнула тонкие брови и, в отличие от поваров, не промолчала.

— Рано ты сегодня?

Максим вскинул запястье.

— Десять часов, не так уж и рано. Я сегодня не буду задерживаться в «Рогалике».

Лера ткнула пальцем на холодильник за его спиной.

— Вообще-то у Кати сегодня день рождения. И ты как бы за подарок отвечаешь и за поздравление.

Максим оглянулся и громко чертыхнулся. На импровизированной доске объявлений, на уровне его глаз висела открытка с пухлым зайцем, выпрыгивающим из торта.

— Попробую всё успеть.