Хамелеоны

Кровать, возле которой погиб Валетский, оставалась целомудренно заправленной. На толстое покрывало пролились брызги крови – четко сверху, как и положено. Потом кровь пропитала ткань насквозь, добралась до постельного белья. И все же, когда Александра убрала покрывало в сторону, она без труда заметила, что узор не совпадает – совсем чуть-чуть, но если внимательно смотришь, заметить несложно.

На постельное белье попало больше брызг, чем на покрывало. Значит, в момент смерти Валетского постель была расстелена, а уже потом кто-то попытался замести следы, да и замел, но не идеально. Постель в сочетании с халатом на голое тело указывали, кого он ждал. Правда, это не означало, что к нему пришел именно тот человек, но женщина была как-то в это вовлечена.

Ян ее выслушал, со всем согласился, но бодрее от этого не стал.

– Ты чего такой кислый? – не выдержала Александра. – У нас же круг подозреваемых только что нехило так сузился!

– Это у тебя круг, – возразил Ян. – У большинства местных охранников, которые за неимением конкуренции возомнили тебя следователями, подозреваемая по-прежнему одна – ты. И ты только что подкинула им парочку доказательств того, что виновна.

Глава 7

Какая непредсказуемая все-таки получилась жизнь… И даже то, что он уже привык думать о ней в прошедшем времени, неприятно поражало Виктора.

О первой половине своей жизни он нисколько не сожалел – в ней он стал успешен. Не важно, каким путем, победителей не судят. Виктор Шереметьев мог по праву гордиться тем, что пробился наверх с самого дна, сделал то, чего от него просто не ожидали. А что для этого пришлось проигнорировать закон… все так делают. Или хотели бы делать, да не могут.

Проблемы у него начались намного позже, когда его подвел родной сын. Как драматично звучит, так банально, что даже дешево, как в кино, но факт остается фактом. У главного разочарования его жизни было имя – Андрей. Но это Шереметьев-старший еще надеялся исправить.

Андрей не был его первым ребенком, однако был единственным по-настоящему важным, потому что только его Виктор воспитывал с самого детства и считал своим творением. Остальным детям он в лучшем случае посылал деньги, и даже если эти дети вырастали успешными, он не был впечатлен. Какое ему дело до чужого успеха? Они не понимали, обижались, а ему было плевать. Он бы не отказался завести нескольких законных наследников, да у жены не получилось, а разводиться с ней он боялся, мешала ее влиятельная родня.

Значит, нужно было сосредоточиться на одном ребенке, но так даже интересней. Тем более что Андрей представлял собой любопытный материал для творчества: умный, здоровый, привлекательный. Талантливый даже, и как раз в том, что нужно. Виктор достиг того возраста, когда пора задуматься обо всем, что останется после его смерти. Он не сомневался, что Андрей сумеет сохранить его клинику и его дело.

Но Андрей не то что не сумел, он не пожелал даже! Начался какой-то бред про то, что некоторых людей не стоит спасать, не такими методами так точно. Виктор попытался указать, что врач обязан спасать всех, а не строить из себя судью. Но Андрей не без оснований напомнил, что Шереметьев-старший тоже заботится исключительно о тех, у кого хватает денег на его услуги.

Спор, основанный, как считал Виктор, на юношеском максимализме сына, затянулся. Сначала отец попытался решить его пряником: он обеспечил сыну лучшее образование, практику, собственную клинику. Когда пряник не пошел на пользу, пришлось задействовать кнут. Андрея поставили перед фактом: либо он работает на семейное дело, либо не работает вообще. И что сделал этот паршивец? Стал ветеринаром. Максимум, которого удалось от него добиться, – редкие тайные операции клиентов отца.

Виктор решил, что самым разумным станет ждать. Юношеский максимализм не длится вечно, ведь правда? Рано или поздно жизнь выбьет из Андрея иллюзии и заставит посмотреть на многое по-другому. Но для этого требовалось время…

А оказалось, что времени у Шереметьева-старшего и нет. Не так много, как ему хотелось, по крайней мере. Он боролся с болезнью, сколько мог, а она наступала, отвоевывая все новые и новые грани его жизни. Он уже не мог оперировать сам, и ему в спину дышали конкуренты. Он чувствовал себя дряхлым, на теневом рынке такое не прощают. Ему нужен был наследник, способный рявкнуть на всю эту шакалью стаю так, что мало не покажется!

Тогда он снова вспомнил об Андрее, понадеявшись, что стало лучше – а стало только хуже. Андрей убил – убил, своими руками! – одного из самых денежных клиентов отца, а потом еще и снюхался с полицейской. В принципе, уже это было плохо, но девица оказалась еще и дочерью Михаила Эйлера. Что это, извращенная месть? Слишком коварно для Андрея. Больше похоже на чудовищную издевку судьбы, истинный смысл которой Андрей просто не мог понять.