Хамелеоны

Она готова была действовать решительней, просто не знала, как, а на следующий день ей и не пришлось стоить планы – у нее появилась другая причина для беспокойства.

Ее разбудил брат. Обычно Александра спала очень чутко и реагировала на любой звук, особенно когда Гайи с ней не было. И только рядом с Яном она могла расслабиться по-настоящему. Она все равно просыпалась раньше – но никак не в пять утра, а именно в это время Ян вдруг решил, что ей пора вставать.

Хотя нет, вряд ли вдруг. Сам он тоже не был склонен вскакивать с рассветом, а тут уже был собран и казался настолько мрачным, будто оказался не на курорте, а у дверей первого круга ада с путевкой туда на двенадцать дней.

– Оденься и идем тихо и быстро, – сказал он.

– Куда? Что случилось-то?

– Мне позвонили люди Назарова – те, что не скрываются по подсобкам, а работают тут вполне легально. Сказали, что мне нужно кое на что посмотреть. Точнее, нам с тобой.

– На что? Не рассказали по телефону?

– Рассказали, но… Я до сих пор надеюсь, что мне это приснилось. Тут реально лучше увидеть, чем болтать о таком.

Ян не из сентиментальных, и Александре было очень любопытно, что его так впечатлило, поэтому спорить она не собиралась. Быстро натянув майку и джинсовые шорты, валявшийся возле кровати, она последовала за братом, на ходу собирая волосы в конский хвост.

Идти пришлось долго – им нужно было попасть не в одну из обычных кают, предназначавшихся для пассажиров победнее, а на территорию номеров люкс. Там начиналась совсем другая жизнь даже на фоне общей роскоши «Рейны дель Мар»: больше пространства, больше света, иногда – больше пошлости, если того желает клиент. Но кое-что общее у этого места и базовых номеров теперь было: кровавый узор на светлом интерьере, начинавшийся прямо за дверью.

Вот о чем сказали Яну по телефону, вот чему он не хотел верить до последнего. Правильно сделали, что сказали! Второго убийства близнецы особенно опасались, надеялись, что обойдется, и все равно готовились к худшему. Теперь нужно было признать: эта смерть выводила их на кривую дорожку серийных убийств.

Номера люкс объединяли несколько комнат, труп лежал в спальне. Уже с первого взгляда было видно, что многое здесь напоминает о смерти Льва Куплака: никакого погрома, никаких следов сопротивления. Такой же безукоризненный порядок, как сразу после визита горничной, при котором кровавые лужи смотрятся откровенным издевательством. И посреди этого алого хаоса – огромная туша в блестящем озере застывшей крови, нелепая даже в смерти. Аркадий Валетский собственной персоной. С осколками бутылки, торчащими из горла.

Тут уж даже Александра, при всем ее профессионализме, не удержалась и ляпнула первое, что пришло на ум:

– Это не я!

Она ведь знала, что они будут подозревать ее… Да они уже подозревали, она прекрасно считывала взгляды охранников, направленные на нее. Вероятнее всего, близнецов согласились пустить сюда минимум для того, чтобы увидеть ее реакцию на труп, и Александре оставалось лишь надеяться, что ее удивление смотрелось достаточно искренним.

– Какой интересный подход, – бросил глава корабельной охраны. Этому типу она не нравилась, да он и не скрывал. – А ваше алиби, надо полагать, это снова ваш брат?

– У меня было бы алиби получше, если бы вы выполнили свою работу и починили камеры, – парировала Александра.

– Очень удобно: как только происходит преступление, вы предусмотрительно спите в одной комнате с братом!

– Еще один такой намек – и меня будет за что арестовывать, но делать это уже будете не вы!

– Хватит, а? – вмешался Ян. – Александре не нужно алиби, потому что нет прямых причин ее обвинять. Давайте лучше подумаем, что нам делать с этим дерьмом!

Он сейчас указывал даже не на мертвое тело, хотя уже оно подходило под предложенное Яном определение ситуации. Но его рука была вытянута к светлой стене спальни, и не было нужды спрашивать, почему. Там крупными неровными буквами, темно-красными, с еще не засохшими потеками, была выведена всего одна фраза: «А я знаю, что ты делаешь».

В прошлый раз никакой надписи не было. Нет, тогда все было похоже пусть и на странное, но бытовое убийство. Может, корыстное, но никак не ритуальное. А теперь, с этой надписью, ситуация выходила на совершенно иной уровень.

Кто-то не просто убил Валетского до того, как он хотя бы попытался оказать сопротивление. А это не так-то просто, когда жертва габаритами напоминает слона! Но даже когда расправа состоялась, убийца не торопился. Он невозмутимо дождался, пока из жертвы натечет достаточно крови, чтобы использовать ее для послания. Чем он вообще писал? Кисти здесь не было. Рукой, что ли? Такой и рукой мог. Убил, вывозился в крови – и спокойно ушел…

Да и послание это дикое какое-то. Не то чтобы от послания кровью на стене ожидаешь продуманного содержания, но тут же совсем ничего не понятно! Это не просто часть ритуала. Это письмо для кого-то конкретного. Но для кого? Убийца определенно ожидал, что послание дойдет до адресата. Тогда это кто-то из людей, имеющих доступ к месту преступления, их не так уж много.