Хамза

В оставшееся до весны время мы должны коренным образом перестроить всю нашу работу. Надо повсюду сеять семена безверия, растерянности, страха, клеветы, надо использовать малейшие возможности, чтобы подрывать веру людей в Советскую власть... Вселять ужас в сердца бывших баев, говоря, что их всех скоро начнут арестовывать. Пустить в ход всю силу религии и шариата, настроить фанатиков против большевиков. Разжигать ненависть к ним! Непрерывно говорить везде о святости и неприкосновенности частной собственности, о привилегиях собственников, о правде всех назидательных и устрашающих притчей из корана, о реальности всех ужасов светопреставления.

Решаться ради этого на любое дело, не жалеть денег!.. Тут ничем нельзя брезговать. Пусть люди всего боятся, пусть постоянно носят с собой ножи в рукавах и в голенищах сапог. Мы должны наполнить сознание всех сомневающихся правильностью их сомнений... Преувеличивать каждую ошибку местных властей, выдавать любую глупость администрации за продиктованные из Москвы указания. Нужно расшатать до предела доверие к законам, срывать все кампании, чернить всех руководителей, коммунистов, ответственных работников... И тогда на подготовленной нами почве пышно расцветут нужные нам настроения, и вооружённое выступление против Советов принесёт безусловный успех!

- А как же опера? - спросил Юлдаш Ахунбабаев.

Он ходил по своему кабинету из угла в угол.

- Придётся отложить, - вздохнув, опустил голову Хамза.

- Первую узбекскую оперу? - посмотрел Ахунбабаев на Рустама Пулатова, молча сидевшего сбоку около его письменного стола. - А если её поставят в Москве? И русские братья будут слушать её и думать: "На Востоке у меня есть брат-узбек. Я горжусь этим хорошим, умным, талантливым братом!"

- Я буду продолжать писать оперу в Шахимардане.

- А инструмент? Где вы найдёте там пианино?

- Привезу из Ферганы.

- Вас засосёт текучка, вы забудете, как выглядят ноты.

- Это очень серьёзно для меня. Я думал много дней. Партия идёт на последний классовый бой внутри страны. На последний... Эти слова не дают мне покоя. Я должен пойти в этот бой. Иначе все мои стихи, песни и пьесы были написаны не мной, а другим человеком... Я не могу иначе... Там, в Шахимардане, под пеплом мазара, лежит мой друг. Все забыли о нём, даже я. А простой, неграмотный деревенский парень Ташпулат не забыл. Я не успокоюсь до тех пор, пока не найду тех, кто записывал его воспоминания... И кроме того, я хочу увидеть шейха Исмаила и взглянуть ему в глаза...

- Такому желанию, когда оно возникает, трудно сопротивляться, - подал голос Рустам Пулатов.

- Я хочу взглянуть в глаза шейху Исмаилу и сказать ему: в Шахимардане будет колхоз.

- Хамза, дорогой, - вернулся Ахунбабаев за свой стол, - у нас есть много людей, которые смогли бы помочь дехканам Шахимардана организовать свой колхоз. Но у нас нету таких людей, которые могут написать первую узбекскую оперу.

- Я не смогу сейчас писать музыку...

Юлдаш Ахунбабаев долго сидел молча. В приёмной председателя ЦИК гулко пробили большие часы. И мелодичный их звон как бы напомнил о том, что время не стоит на месте, время не ждёт, время движется вперёд.

- Ну хорошо, - сказал наконец Ахунбабаев, задумчиво глядя на Хамзу, - будем считать, что вы едете в Шахимардан заканчивать оперу. Горный воздух даст вам новый творческий импульс, прибавит силы. О здоровье тоже не нужно забывать.

Хамза удивлённо поднял голову.

- Я не жалуюсь на здоровье.

- Когда начнёте жаловаться, будет поздно... Итак, мы посылаем вас в Шахимардан представителем Центрального Исполнительного Комитета республики. Мы даём вам официальные полномочия для проведения досрочных выборов в кишлачный Совет Шахимардана. Ни на один день не забывайте, что Советская власть - это большинство в Совете бывших батраков и бедняков. Это будет вашим главным политическим инструментом, самым сильным оружием в проведении линии партии на коллективизацию. Я думаю, что нет смысла долго говорить о ваших врагах. Они известны. Их главное оружие - религия. Поле вашей борьбы с ними - народ. Шейхи сразу начнут говорить народу, что колхоз - это средство искоренения ислама. Вам нужно будет чётко разграничить эти вещи, постоянно объясняя народу, что наше государство никому не запрещает верить в бога, но оно запрещает использовать веру в целях наживы. Объяснять надо будет ежедневно, тонко, терпеливо. Ни в коем случае не в приказном порядке. Только убеждение. И ещё одно... Какие бы прекрасные планы вы ни намечали, никогда не приступайте к их исполнению в одиночку. Только с людьми, коллективно. Всегда будьте с народом, потому что, как говорит сам народ, "один конь пыль поднимает, а славы не обретает". Не поддавайтесь на провокации. Когда станете выбирать квартиру, избегайте богатых домов...

- Если уж мы так часто вспоминаем пословицы, - улыбнулся Хамза, - то надо вспомнить и такую: "Лучше умереть в доме друга, чем жить в доме врага".

Рустам Пулатов поднялся с места, одёрнул гимнастёрку.