Хамза

Прямо перед трибуной горел большой костёр, в который всё время подкладывали ветки карагача.

Погода была хорошая, люди одеты празднично. На трибуну поднялись Амантай, Камбарали, Алиджан и Хамза.

- Товарищи! - подняв руку, громко крикнул Амантай. - Сегодня, в день праздника женщин, мы открываем в Шахимардане памятник Ленину!.. Этот памятник мы построили своими руками - вот этими руками!.. Для фундамента мы сами носили камни!.. Конечно, фигуру нашего вождя мы сами сделать не смогли бы, её нам сделали рабочие в городе на заводе!.. Но скульптуру Владимира Ильича нам никто не дарил - она отлита из металла на деньги дехкан нашей артели! Мы собирали деньги по всем дворам нашей артели, и не было такого члена нашей артели, который не сделал бы взноса на памятник! Даже самые последние бедняки внесли кто сколько мог, чтобы в нашем кишлаке стоял памятник вождю мирового пролетариата! Товарищи! Сегодня в жизни нашего кишлака великий день! Исторический день!..

Затрубили карнаи и сурнаи, забил бубен. Раздались аплодисменты и крики: "Ура-а! Ура-а!.."

- Товарищи! - кричал с трибуны Амантай. - Пословица говорит: где нет хороших стариков, там нет хорошей молодёжи! У нас есть хорошие старики! Поэтому, наверное, будет правильно, если памятник Ленину откроет наш самый старый колхозник, наш Мебува-ата!

Снова раздались аплодисменты.

Столетний Мебува стоял перед трибуной, степенно поглаживая бороду. Высокий, широкоплечий, немного сутулый, он казался неподвластным своему возрасту. Бронзовая голова его - лицо, затылок, шея, изрезанная глубокими светлыми морщинами, - была похожа на крону могучей чинары, которая целый век сражалась с ветрами, бурями и ураганами и всё-таки уцелела, выстояла и, несмотря ни на что, каждый день устремляет свои ветви к солнцу.

- Иди, - толкнула Мебуву в спину жена, - тебе велели открыть памятник.

- Ну что ж, - сказал Мебува, - и пойду. Кому же ещё, как не мне, открыть памятник Ленину. Мне всё-таки сто лет.

Он неторопливо двинулся вперёд. Проходя мимо толпы зрителей, увидел мальчика лет пяти, которого держала за руку женщина в парандже.

- А ну, внучек, пойдём со мной, - наклонился к нему старик. - Наш Ленин-ата делал революцию для таких, как ты.

Наступила тишина. Несколько мужчин, из-под халатов которых виднелись воротники стареньких, застиранных гимнастёрок, приложили ладони с плотно сжатыми пальцами к тюбетейкам.

Это были бывшие красноармейцы. Они отдавали честь Ленину.

Мебува взял в свою заскорузлую руку мягкую податливую ладошку мальчика, положил в неё нож, натянул шпагат, привязанный к полотнищу на памятнике, и сказал мальчику:

- Ну-ка, сынок, отрежь эту верёвку!

Мальчик перерезал шпагат, и полотнище упало вниз.

И в эту минуту к пламени костра метнулась женская фигура.

Это была Санобар.

Резким движением сорвала она с головы паранджу и чачван.

Бросила мгновенный взгляд на памятник, как бы ища у него поддержки. И швырнула паранджу в костёр.

- Молодец!! - крикнул с трибуны Хамза.

- Молодец!! - присоединились к нему Амантай, Алиджан и Камбарали.

К огню приближалась Мехри. За ней гуськом шли десятка полтора девушек.

Мехри остановилась около костра. Что-то злобное закричала из-под паранджи какая-то старуха.

- Смелее! - сложил ладони около рта Амантай. - Не бойся никого! Я с тобой!

Мехри освободилась от паранджи.

- Подруги! - обернулась она к остановившимся позади неё девушкам. - Мы договорились, не забывайте...

И, глубоко вздохнув, набрав в лёгкие воздуха, Мехри закричала, подражая Амантаю:

- Сколько лет можно задыхаться под этими тряпками! До каких пор мы будем скрывать свои лица! Хватит! Люди хотят знать и видеть, кто мы такие! - И она так яростно бросила в костёр, подняв тучу искр, свою паранджу, будто избавилась от злейшего врага. - Сгори ты, проклятая! - вошла в азарт Мехри. - Превратись в пепел!.. Чтобы больше никогда не надевать на себя этот мешок!

Что-то кричала в толпе злобная старуха, проклиная забывших бога бесстыдниц, Санобар и Мехри. Некоторые мужчины, ничего не знавшие о том, что в этот день женщины будут сжигать паранджи, и оскорблённые неслыханным поведением Мехри, вышли из толпы и двинулись к ней, возбужденно размахивая руками.

- Пошли! - быстро сбежал с трибуны Хамза.

Амантай, Алиджан и Камбарали бросились за ним.

Но возмущённых уже заталкивал обратно в толпу активист Каримджан. С ним, недовольно оглядывая его обтянутые халатом бугристые плечи, никто, конечно, связываться не собирался.

- Красавицы! - шутливо отвесил напуганным проклятиями неуёмной старухи девушкам низкий поклон председатель артели Камбарали. - Что же вы стоите не шелохнувшись? Или не хотите сбросить с себя эти наряды ваших бабушек?.. А как же вы тогда будете работать у нас в артели? Как я узнаю, кто из вас что сделал? Как я буду выписывать вам трудодни, а? Ведь я могу всё перепутать.

Мебува, вернувшийся к своей старухе, неодобрительно поглядывал на нее. Ещё утром жена обещала ему, что не заставит его краснеть перед народом. И вот опять заупрямилась. Мебува, показывая свое недовольство, сделал нетерпеливое движение.