Хан

Чувствуя себя очень неловко, я выбралась из машины тоже, пытаясь не казаться излишне удивленной и растерянной, и засеменив за ними, с удивлением отмечая, что Хан шел вперед, даже не обернувшись на меня, словно наказывая меня своим подчеркнутым безразличием, а вот Каан приостановился, подождав момент, когда я поравняюсь с ним, чтобы пойти дальше.

— Все это здание — мозги фирмы. Здесь расположена дирекция группы наших компаний, — приглушенно проговорил Каан, и я споткнулась от неожиданности, что он обращался именно ко мне, почувствовав его ладонь, которая поддержала меня за локоть, не дав упасть, пока Хан вышагивал энергично и вместе с тем как всегда элегантно вперед, деловито и целеустремленно, так и не обернувшись на меня.

Он остановился у лифта, не обернувшись и тогда, нажав на кнопку и застыв в ожидании, пока мы с Кааном дошли до него, молча стоя за его спиной.

Это показное безразличие кусало меня каждую секунду…но явно веселило самого Хана, судя по тому, как ядовито полыхнул его черный взгляд, через пелену ресниц, который он бросил на меня лишь мельком, пропуская вперед в открытые двери лифта.

Странно, что этот взгляд всколыхнул мою душу, но совершенно не так, как я думала…больше не было паники и в голове отчетливо звучала лишь одна фраза: «Играть, так играть!».

Поэтому я спокойно прошла вперед, выпрямив спину и не боясь больше сделать первый шаг, даже если не совсем понимала куда иду.

Главное, что я знала — зачем иду!

Не знаю, кто хмыкнул за моей спиной — Хан или Каан, но вошли мужчины молча, застыв по обе стороны от меня практически в одинаковых позах, и снова погрузившись в тишину, которая нарушалась лишь размеренным, едва уловимым гулом работающего лифта.

Теперь тишина не пугала меня и больше не напрягала, я просто смотрела, как на электронной панели загорались цифры по мере того, как лифт поднимался все выше и выше, даже не пытаясь прислушиваться к размеренному дыханию двух кареглазых мужчин, которые возвышались надо мной, словно две горы — холодные, отрешенные, непробиваемые на эмоции.

Лифт остановился на цифре «40».

Двери открылись…и я вышла вслед за Ханом, чувствуя за своей спиной Каана, который шел молча и не пытаясь обогнать меня.

На этаже так же шныряли туда-сюда люди в костюмах.

Люди, которые останавливались, чтобы поздороваться с Ханом и Кааном.

А еще практически у дверей стояла хрупкая девушка с большими карими глазами и задорной улыбкой, прижимая к груди папку с каким-то бумагами и проговорив бодро и даже как-то радостно:

— Доброе утро, Теоман Бей! Конференцзал готов к совещанию!

— Отлично, Дениз. Ты молодец.

От этих слов мордашка Дениз буквально засияла, когда девушка радостно развернулась к Каану:

— Доброе утро, Каан Бей!

— Привет, Дениз, — кивнул он ей в ответ, неожиданно развернувшись ко мне и добавив, — познакомься, это — Лейла. Скоро будете работать вместе.

Я застыла, понимая, что не могу сказать ни слова, и глядя в красивые карие глаза девушки, которая окинула меня взглядом с головы до кончиков туфлей, но не успела я напрячься и запаниковать, как она неожиданно широко улыбнулась, переложив папку в одну руку, чтобы освободить вторую и протянула ее мне:

— Очень рада, я — Дениз! Помощница Теоман Бея!

Я осторожно пожала протянутую руку, смутившись оттого, что не могу ответить, лишь кивнув в знак приветствия головой, и от души надеясь, что эта милая девушка не воспримет это за высокомерие.

— Лейла не говорит, — снова пришел на помощь Каан, выходя вперед и бросив взгляд на удивленно расширившиеся глаза девушки, лишь пожал плечом, — она немая.

Повисло смущенное молчание, когда Дениз пыталась не выдать своего шока и явных мыслей по поводу того КАК мы сможем работать теперь вместе, если я не говорю….

Об этом думала и я, продолжая улыбаться и делать вид, что все в порядке, и что я готова к новым трудностям. Вот об этом как-то не подумал видимо и Хан, когда все решил по своему, а теперь просто ушел в большую комнату с распахнутыми створчатыми дверьми, не пытаясь даже поучаствовать в нашем общении и пояснить хоть что-нибудь….мне и Дениз.

А еще я чувствовала себя просто ужасно оттого, что мне приходилось каждый день обманывать добрых, милых и искренних людей, которые поддерживали меня, как только могли. Ложь кусала меня изнутри ядовитой змеей, пуская свой яд в кровь, отчего было противно и горько…

Я так погрузилась в свои мысли и душевные терзания, что не уловила момента, когда рядом с нами появился еще один человек, буквально подпрыгнув от вопля, раздавшегося рядом:

— ПУПСИИИИИИК!

Не знаю, как у меня получилось удержать в себе визг, когда какие-то руки сгребли меня за плечи так быстро и порывисто, что я не успела даже сообразить, что нужно упираться и отбиваться, понимая, что меня придавили к телу. Большому телу. Мужскому большому телу.

Уткнувшись носом в грудь в футболке, от которой пахло чем-то очень приятным немного сладковатым, словно тонкой ванилью, и немного терпким, словно дымом кальяна, я хлопала глазами, слыша над собой смешливый и совершенно незнакомый мужской голос: