Хан Рюрик: начальная история Руси

Если же вести речь о других национальностях в составе именно корпорации «Русь», то давайте представим ситуацию. Предположим, прибывает из Киева еврейский купец, говорит он по-славянски, как мы с вами, с ним может быть даже и скандинавская охрана. На вопрос «чьих будете»?» купец не моргнув глазом отвечает: «Русские мы, ваше ромейское благородие». Еврейскому купцу вторят скандинавы: «Русские мы, кто же еще?» Известно, что под греческим флагом, например, в настоящее время, состоит множество торговых судов, но это не значит, что все они принадлежат Греции. Известно также, что в городе Нью-Йорке русскими могут числиться и евреи и узбеки, а уж про родных татар и не говорит никто. Какая гражданам США собственно разница, они же не полезут в этнографический атлас выяснять, кто такие татары и чем они отличаются от великороссов, да и зачем им это? Живете в России? Русский! Проходите, мистер…

Но тут есть один вопрос. А именно — насколько можно доверять ПВЛ как историческому источнику? По этому поводу можно сказать следующее. Во-первых, сомнение в достоверности некоторых известий ПВЛ неоднократно выражалось многими известнейшими историками. Во-вторых, мы не обязаны доверять ни одному источнику, как бы известен он ни был или как бы солидно он ни выглядел. В-третьих, у нас нет другого русского источника по истории раннего периода славянской истории.

Вернемся к Олегу. Он, очевидно не зря носил свое прозвище «Вещий». Вероятно, он был не только князем, но и имел отношение к языческому жречеству, причем именно к славянскому жречеству, поскольку при подписании договора с греками в 907 году русы клялись Перуном и Белесом, а вовсе не Одином. Вспомним Типографскую летопись: «Царь Леонъ и Александр миръ сотвориста со Олгомъ, имемься по дань, и роте заходиша межди собою, целовавше крестъ, а Олга и мужи его водиша на ротоу по Рускомоу закону, кляшяся оружием своим и Пероуномъ, богом своим, и Волоасомъ (выделено мной. — К.П.), си богом скотиемъ».

Итак, более чем очевидно, что при Олеге произошло возвращение руси к язычеству и отпадение ее от христианства. Это видно хотя бы из того, что, как минимум в окружении Олега, христиан нет, тогда как уже при Игоре русы есть частично язычники, частично христиане, о чем свидетельствует следующая запись в ПВЛ (Типографская летопись): «И покладоша оружия своа и щиты и злато, и ходи Игорь роте и моужи его, елико поганых Роуси, а христианную Русь (выделенно мной. — К.П.) водиша къ кресту въ церкви святаго Илии, иже есть над ручаемъ, конець Пасыньча беседы и Козары, се бо бе соборная церкви, много бо бе Варягь хрестьяныхъ».

Сейчас следует сделать тот вывод, что возврат к язычеству не был поддержан славянскими обществом, во всяком случае киевской землей точно. Почему? Потому, что при подписании договора Олега с греками среди имен Олеговых послов много имен явно не славянских. Т. е. Олег опирался при перевороте на «варягов». Что это были за «варяги», сказать сложно. Этническая их принадлежность никакого особенного значения не играет. Факт состоит в том, что они были явно пришлым и чуждым для киевлян элементом. Не зря Нестор особо отмечает, что «новугорольци, ти суть людье ноугородьци от рода варяжьска, преже бо беша словени» (Лаврентьевская летопись;, а Олег был князь новгородский.

При Игоре среди послов появляется уже много легко определяемых славянских имен и, соответственно, появляются христиане. Так что при Игоре начинается возврат к христианству и преодоление языческой реакции.

Конфликт IX века вовсе не конфликт каких-то пришлых скандинавов, или хазар, или еще кого-то, столь же пришлого, со славянами. Речь идет (кроме того, что в это время столкнулись государство и корпорация) о столкновении язычества и христианства, об угасании язычества и перемене общественного сознания и бытия.

Однако возникает вопрос, почему корпоратисты-язычники восстали против христианского миропорядка на Руси? Так ли уж была в них сильна языческая вера, что и сил с ней расстаться они не нашли и не потерпели распространения христианства среди славян?

Ответ на этот вопрос можно получить из вышеприведенного окружного послания Фотия, где он пишет, что «… они (Русы. — К.П.) переменили языческую и безбожную веру, в которой пребывали прежде, на чистую и неподдельную религию христиан, сами себя с любовью поставив в положение подданных и гостеприимцев вместо недавнего против нас грабежа и великого дерзновения (выделено мной. — К.П.)».

Корпорацию «Русь» совершенно не устраивала сложившаяся ситуация. Имея Византию в качестве объекта грабежа и вымогательства, она вовсе не была довольна тем обстоятельством, что крестившиеся «элементы» корпорации, равно как и другие братья-славяне, вдруг воспылали к Византии нежною любовью.

Тут бизнес надо делать, а они вдруг засмотрелись на греков!

Понять суть отношений корпорации «Русь» и Византии помогают договоры Олега и Игоря с греками, а это торговые договоры, смысл которых лучше всего позволяют понять некоторые их статьи: