Хан

— Старик, мне всё равно, что ты мой отец, но перестань заигрывать с моей парой, — мужчина сел обратно, но не перестал свирепо смотреть. — Как ты собираешься дождаться внуков, если всё время переходишь границы?

— Ты любишь меня — у меня всё получится, — Джордж похлопал Монику по плечу. — Если хочешь, чтобы я остановился, тогда поступи с девушкой правильно — женись на ней. Уокер так и сделал. Когда ты одеваешь на её палец кольцо — это даёт женщине понимание того, что ты не бросишь её, не так ли Кэйти, моя дорогая?

Войдя, Кэйтлинн улыбнулась Джорджу, прежде, чем отвесить ему подзатыльник.

— Я несколько раз говорила тебе прекратить называть меня этим глупым именем. Зови меня МакКрэй или Кэйтлинн. Но не этим безвкусным именем, что звучит так, будто я должна лакать молоко с миски. И для справки, я никогда не сделаю этого. Всем привет. Я дома.

Уокер крепко и быстро поцеловал свою женщину в губы. Моника даже не сомневалась, что большой человек крайне скоро собирается утащить свою жену наверх и вновь отметить её. Кэйтлинн обмолвилась, что это их способ справиться с тем, что она так часто в разъездах. Линн осталась при своей работе, и никто не пострадал. А после она улыбнулась. Моника никогда не могла понять, когда её оппонентка шутила, а когда нет. У этой женщины была крайне устрашающая улыбка.

ГЛАВА 12

Хан наблюдал за Моникой. Мужчина был уверен, что она всё ещё была зла на него, и просто не мог винить её в этом. Оборотень был слишком требователен в отношении безопасности своей женщины. И хоть Боуэн и не собирался уступать в этом вопросе, но он понимал, почему это сводило Монику с ума. Ей нравилось её уединение.

Но, когда позавчера они пришли к нему с этим планом — Хан был против. Настолько категорично против, что пригрозил увезти её куда-то, где они и этот Бэрр никогда не найдут Престон. Но тогда слово взял Маршалл:

— И ты готов скрываться всю оставшуюся жизнь?

Хан посмотрел на вертигра.

— Ты готов отправить в бега всю свою семью, и даже ту, что мог бы иметь с Моникой, и переезжать каждые несколько лет? Потому что именно это и ждёт тебя, если мы не поймаем этого человека.

— Он один. Я могу справиться с ним. Если он станет слишком серьёзной угрозой, тогда я просто сделаю то, что будет лучше для моей семьи, — Маршалл покачал головой. — Никто не будет скучать по нему. Он — убийца.

— И ты тоже станешь.

Это заставило Хана замолчать и посмотреть на Монику, когда та продолжила:

— Ты не будешь ничем отличаться от него. Убить, потому что ты можешь это или потому что всё становится слишком неудобным? Как ты думаешь, каково мне будет жить с тобой, если ты убьёшь из-за меня? Если у нас появятся дети, как они будут чувствовать себя, зная, что их отец убил человека?

Оборотень открыл было рот, чтобы опровергнуть её слова, и то, что их дети узнают, только, если бы Моника сама сказала бы им, но она оборвала Хана:

— Что, если они будут, как я? И узнают таким образом?

Итак, теперь он был в доме с причудливыми незнакомцами, что не были в паре, но находились рядом с его женщиной — и это выводило оборотня из себя. Ему нужно сделать что-то. И достаточно скоро, потому что Хану не нравилось напряжение между ними. Особенно с тех пор, как Моника прекратила прикасаться к нему. Он тоже не касался её, но девушка разозлила его. Взглянув на Уокера с Кэйтлинн, Хану хотелось, чтобы у них с Моникой было так же, как у его брата с его супругой. Его мама, Коррин, пнула его ногой под столом.

— Хан, мне нужна твоя помощь на кухне. Не мог бы ты мне помочь? Я перестаралась с покупкой вещей для малыша. Я хотела девочку, но буду счастлива подержать на своих коленях и маленького внука, — мужчина последовал на кухню за матерью, и уже почти было спросил, почему она не попросила одного из миллионов служащих здесь об этом. Но женщина опередила его, ударив своего сына по лицу.

— Какого чёрта это было?

Когда Коррин указала на стул, оборотень сел.

— Не могла бы ты мысленно рассказать мне, почему я попал к тебе в немилость прежде, чем я бы получил за это?

Хан покраснел, когда женщина начала постукивать ногой по полу. Плохой знак. Так же, как и скрещённые на её груди руки. Оборотень попытался понять, что он сделал не так, и ничего не нашёл среди тех вещей, что она могла бы услышать.

— Собираешься сидеть здесь и говорить, что не понимаешь?

Мужчина замер. Это была ловушка, и Хан прекрасно понимал это.

— Ты собираешься жениться на ней или нет? Или ты собираешься ей просто позволить быть твоей парой, парой всемогущего Хана Боуэна — думаешь, этого для неё достаточно?

Ему не понравилось, как его мама высказалась обо всём этом, но Хан мудро промолчал.

— Словами не выразить, насколько подавлена эта девушка. Знаешь ли ты, что она не может связаться с тобой? Ты вообще сделал что-то, чтобы исправить это?

Хан резко взглянул на Коррин.

— Я убедился, что она может связаться со мной, и я всё время говорю ей, куда иду, каждый раз, едва переступив порог дома, или даже, если просто иду в другую его часть. Моника лучше знает, где я, чем иногда я сам.

— Может ли она связаться с тобой?