Ханаанцы

С конца XV века и вплоть до 1360 года, когда при правителе Суппилулиумме в Сирии началось вторжение хеттов, Сирия и Палестина входили в сферу интересов Египта и были зоной постоянных контактов Египта и Митанни. В этот период, когда власть Египта представляли губернаторы, районные чиновники и размещенные в укреплениях гарнизоны, ханаанские правители и их дети подвергались особенно сильному египетскому влиянию, даже часто обучались в Египте.

В частности, местная богиня плодородия обычно изображалась с прической египетской богини Хатор, что мы можем увидеть на золотых рельефах подвесок из Рас-Шамры и Телль-эль-Аджжула и на отштукатуренных глиняных пластинках. На скульптурах местных богов Ваала и Решефа из Рас-Шамры и Бет-Шана появились египетские символы божественности.

В Минет-эль-Бейде, приморском районе Рас-Шамры, подобным же способом имитировали египетские прототипы. Так, например, на складе здешнего торговца косметикой можно было найти алебастровые сосуды для благовоний с египетским орнаментом, но изготовленные из местного материала. То же влияние отмечаем и в статуэтке бронзового сокола с коброй, птицы Гора. Бронзовая фигурка позолочена, за исключением украшения на голове птицы. Ярко выраженное личностное начало на рельефе из слоновой кости с ложа правителя Угарита совершенно точно свидетельствует о творческой свободе, характерной для царствования Эхнатона. Хотя работа может показаться достаточно неординарной.

Начиная с XV века вплоть до конца бронзового века микенская керамика часто встречается в ханаанских городах, где существуют постоянные микенские поселения – в Рас-Шамре, Минет-эль-Бейде и Телль-абу-Ханаме. Работы мастеров из поселений эгейских колонистов, возможно беженцев с Крита, а может быть, и с Кипра, оказывали сильное воздействие на местное искусство, как мы уже показали в нашем обзоре работ по слоновой кости. Обычно, как это было и с керамикой, местные мастера упрощали эгейские прототипы.

^{Рис. 54. Сцена охоты, изображенная на расческе из слоновой кости из Мегиддо (по Хардену)}

Прекрасными образцами микенского искусства можно считать работы местных микенских ремесленников, такие, как узкие грациозные вазы, разрисованные узором с осьминогом, и глазурованная ваза с вылепленным и раскрашенным в различные цвета женским лицом (рис. 57).

Выразительность прекрасного лица с аккуратно уложенными завитками волос, даже несмотря на имеющиеся повреждения, напоминает рельефы из кносского дворца. Та же самая традиция видна в изображении богини плодородия, представленной на рельефе на крышке из слоновой кости для коробки с благовониями из Рас-Шамры. Обнаженный бюст, юбка с оборками, завитки и очень выразительная фигура богини, сидящей между двумя единорогами, каждому из которых она предлагает растение.

Особенно удачно выполнены животные. Хотя они присущи микенскому искусству, можно говорить о мотивах, известных только в ханаанской керамике, судя по печатям с двумя единорогами под фруктовыми деревьями. Эта тема возвращает нас к шумеро-аккадскому искусству, представленному на гробницах в Уре начиная с III династии. Возможно, ханааниты ввели эту тему в микенское искусство, но сама богиня явно работы микенского мастера.

К тому же времени относятся созданные явно под тем же влиянием золотые патера и чаша, прекрасно выполненные изделия из Рас-Шамры. Они выделяются даже среди разнообразных и роскошных изделий, обнаруженных в этой космополитической метрополии Ханаана позднего бронзового века.

Три концентрические доски из гранатов, разделенные типично микенскими спиралями, являются примером взаимодействия двух традиций. Рисунок в виде ряда гранатов напоминает бронзовый сосуд, найденный в тайном хранилище в Рас-Шамре, что в целом указывает на соединение микенской и ханаанской традиций.

На наружной панели изображены фигуры двух воинов, одетых в короткие юбки, убивающих льва, львы, атакующие быков и оленей, а также египетский сфинкс и месопотамский крылатый бык перед хорошо известным в Ханаане изображением священного дерева или стилизованной пальмы. Все эти образцы указывают по крайней мере на два других источника.

На золотой рукоятке кинжала из Зафер-Папуры, описанного А. Шеффером, блестяще показан лев, нападающий на архара, и летящий над ним ибис. Фигура льва, тянущего козла к земле, повернута к зрителю, в то время как ибис изображен в профиль. Эмоциональный настрой всей композиции показывает, как традиционные месопотамские мотивы борющихся животных менялись в руках анатолийских хурритов.

^{Рис. 55. Лев и ибис во время охоты, изображение на золотом сосуде из Рас-Шамры и на рукоятке меча из Зафер-Папуры, Крит (по Шефферу и Эвансу)}