Ханкерман. История татарского царства

Соглашается с Акимом дядька Назар. Каким бы могучим хан не был, а против своей знати пойти не может. Не хотят мурзы да беки невольников отпускать, кто тогда работать будет? И что остается невольникам? Хоть и призывал их бог к смирению, а пленителей своих они люто ненавидят. Только и ждут, когда русское войско подойдет, того и гляди в спину ударят. А войско – вот оно!

Русское войско окружает Казань плотным кольцом, сюда пришли лучшие полки. И стрельцы, и копейщики, и боярская конница. А пушек-то, пушек!

Но что это за шум? Стрельцы кричат и кидают вверх шапки. А, понятно, сам великий князь Иван пожаловал. Молодой совсем, на белом коне, в золоченых доспехах и островерхом шлеме, с алой мантией за спиной. Его и славит войско. А сразу за князем, впереди его бояр Шах-Али на могучем коне. И ему славу кричит русская рать. Разве выстоит кто против такой рати?

Но стоит Казань, держится. Вот уже осень, а не похоже, что татары сдадут город. Хоть и окружили русские полки Казань, голод казанцам не грозит – в подвалах достаточно припаса. И отважных воинов немало. Отбили уже несколько штурмов. Русские пушки бьют по городским стенам и воротам, причиняя заметные разрушения, а на следующий день стены снова на месте, как в сказке. Ночами при факелах защитники возводят стены заново.

С самого утра начинают грохотать русские пушки, и тут же в ответ начинают бить пушки со стен Казани. Совсем оглох улан Раис от этого грохота. Странная война, не привыкли татары воевать, не видя своего врага. Так что правильно рассудил князь урусов Иван: нечего делать касимовским татарам под стенами Казани, на лошадях стены не штурмуют. Велел князь Иван хану Шах-Али отойти к Арскому полю, взять Арский городок и встать там, прикрывая русские тылы от ногаев.

Злые нынче ногаи, воюют отчаянно. Их бий Юсуф тайно обещал казанскому хану Ядыгарю войско в сто тысяч! Сто, не сто, а тревожат русский тыл серьезно. Ногаи беспокоят осаждающих каждый день: то заставу вырежут, то обоз разграбят, то башни, что к штурму города готовились, пожгут. Часто ходят в ночные вылазки, так что редко приходится спать в своих юртах касимовским уланам, все больше в ночных дозорах.

…Плохой дозор нынче вышел. Но разве кто-нибудь мог подумать, что здесь, рядом с русским лагерем окажется целая сотня ногайцев? И ведь хитрые какие, с факелами только трое были, остальные в темноте ехали. Короткой получилась схватка, окружили уланов ногаи со всех сторон, Раис только пару ударов саблей и отбил, когда почувствовал, как петля аркана стягивает его на землю.

Очнулся Раис. В глазах темно, то ли ночь еще, то ли от удара о землю не оправился. Когда глаза привыкли к темноте, огляделся. Глубокая яма, большая, человек двадцать в ней вповалку лежат. Судя по кафтанам – большей частью урусы, но есть и местные черемисы. Так что, из их уланского десятка никого не осталось?

Встал Раис, поежился от холода, вверх посмотрел, на деревянную решетку. Нет, из такой ямы не сбежать. Вдруг услышал свое имя. Обернулся на знакомый голос, в углу ямы дядька Назар лежит рядом с полусотником Рашидом. У Рашида голова рассечена, у Назара Беркузле плечо правое в крови от сабельного удара. Зажимает рану Назар, постанывает. Раис поспешно развязал пояс, распахнул тягиляй, оторвал лоскут от нижней рубахи, перевязал плечо десятнику. Вторым лоскутом обмотал голову Рашиду, сквозь холст сразу проступило алое пятно. Спросил дядьку, что с остальными уланами? Нечего ответить Назару, сам только в этой яме и очнулся.

Услышали урусы татарскую речь, стараются подальше отодвинуться.

– Чего боитесь? – пробурчал Раис.

Ответил седоватый русский:

– Не жалеют ногаи вас, касимовских, предателями считают. На родство и знатность не смотрят, даже мурз на кол сажают.

Рашид криво усмехнулся и сказал:

– Ничего, у нас тоже пленные ногаи имеются, обменяют нас… А нет, что ж, такова служба. Попался – не взыщи. На все воля Аллаха.

Утром вызвали татар на допрос. Сначала скинули веревку Рашиду и на ней наверх вытянули, потом спустили в яму лестницу и выкрикнули имя Назара. Обнялись они с Раисом, полез наверх дядька Назар… И только к полудню вызвали Раиса. Поднялся он по деревянной лестнице, повели его к мурзе.

Идет Раис Беркузле по вражескому лагерю, ловит на себе презрительные взгляды ногайских казаков. Много их здесь, большой лагерь. Юрта Асланбека в центре под большим дубом. А на сучьях того дуба гроздьями висят люди со связанными руками.

Тут же три длинных гладко оструганных кола в землю врыты, а на них люди нанизаны, скорченные от ужасной муки. Рядом еще один кол для казни готовят: кору с молодой сосенки уже счистили, теперь кончик острят.

Да, лют мурза Асланбек, не зря ногаи пугают его именем.