Ханморская Древучесть

Душаня погладила шершавую обложку, на которой тускнели буквы «Легенды о Древостах», и понюхала книгу. Она пахла гнильем и неизвестностью. «Очень притягательно. Неудивительно, что пожиратели не выдержали», – подумала Душаня и закрыла глаза, покрепче вдыхая запах. Книга не открывалась.

– Жж-ж-жжж, – возмутились буканожки, врываясь в Душанины ощущения.

– Будет чай, будет, – ответила им Душаня, нехотя отрываясь от книги, и недовольно добавила: – Между прочим, вы время едой отмеряете. Вдруг это ненормально, а вы и не знаете.

– Ж-жжж-ж, – хмыкнули в ответ буканожки.

– Ну, хоть кто-то должен быть нормальным в этом Мире, – пожала плечами Душаня.

* * *

Спустя полчаса Душаня, Золотинка и буканожки расположились на крыльце с чаем, засахаренным вареньем и затвердевшими пряниками. Они молча грызли, ковыряли, прихлебывали и рассматривали облака, которые плыли, на взгляд древоки, не совсем по велению ветра. Ей все казалось, что облака ловили поток и врезались в него со всей прыти, качаясь на воздушных волнах. И вообще замечательное дело – пить чай на острове среди облаков, когда горячий дым не надо дуть: его сдувает ветер, и кажется, что даже за таким ленивым занятием, как распитие чая, ты все равно что-то делаешь (летишь, например) – решила Душаня. Тут она расплескала на себя чай, остуженный ветром, потому что прямо перед чаевничающей компанией нора выплюнула крученя.

Кручень пучил сотню глазок и кричал:

– Мои тоннели оканчиваются небом!

– Я не успела в прошлый раз вам рассказать, что остров… – начала объяснять Душаня.

Но ее перебило облако, которое спланировало на тропинку у крыльца и вдруг пыхнуло множеством белоснежных пушинок во все стороны. Пушинки разом завизжали.

– Пуши-пуши, ах, до чего пушистельно!

– Пуши-пуши, летучий остров!

– Пуши-пуши, ми-ми-ми!

Буканожки зажали уши и бросились в свои дома на цветах.

– Летучий? Вы сказали «летучий»? – закричал Сто Мте Фок пушинкам, сорвался с места и исчез в зарослях сор-травы.

– Пуши-пуши, заполошительный типок! – пищали пурушата.

Душаня намотала на уши побольше шерсти и следила за колышущейся травой в тех местах, где метался в чрезмерно громком ужасе кручень. Спустя половинку сгрызенного пряника Сто Мте Фок вернулся мутно-белого цвета и попросил горячего чая.

– Я ничего, ничего не понимаю, – потерянно сказал он, глядя на коричневые круги чая в своей кружке. – Земля в небе, и мне никак не послать донесение о катастрофе, и в Шароградском хранилище Книг никогда не узнают о злодеяниях пожирателей. И Песню поют не древосты, а древока. Нет-нет, Мир обо что-то стукнулся: у него землясотрясение, и все пошло кувырком. Н-да, вопросительно в высшей степени.

– Пуши-пуши, мы так легки на подъем, летим-летим, – встряли пурушата.

– Помолчите хоть немного! – прикрикнула на них Душаня, решившая, что событий и народу многовато для одного утра и небольшого, хотя и летучего, острова.

– Пуши-пуши, ушас-ушас, – заволновались пурушата и обиженно упорхнули.

На летучем острове стало тихо и пусто. Свистел ветер. К вазочке с вареньем вернулись буканожки. Ангуча улеглась под крыльцом, раскинув веером шесть лап. Кручень думал. Душаня нет.

– Вы сказали о древостах. Вы что-нибудь знаете о них? – решилась она спросить у крученя.

– Знаю ли я о древостах? – оживился Сто Мте Фок и тут же сник. – Мои книги. Все в них, каждый вздох прошлого, каждое слово древостов. Пожиратели ничего не оставили. Кроме черных клочков. Хотя, погодите, я ведь спал на… – задумчиво протянул Сто Мте Фок и развел во все стороны отростками, – Книга. Такая мягкая, такая трехсотлетняя. Они не могли ее съесть, иначе разбудили бы меня. Не могли, – повторил он с отчаянием.

– Там было написано «Легенды о Древостах»? – уточнила Душаня.

Кручень вскочил. Кружка с чаем бзинькнула о крыльцо, чай плесканулся на траву.

– Ты ее видела! Где же она? Скорее!

Душаня раздвинула траву и указала на огромный том. Сто Мте Фок бросился сверху на книгу, которая была в несколько раз больше него самого, и нежно прижался к ней.

– Мой последний труд, моя жизнь в буквах, – кручень любовно прошершавил по обложке, просительно шепнул книге.

Обложка открылась. Сквозь шелест страниц послышались отдаленные голоса, обрывки Песни.

– Смотри, смотри, белый древок, – услышала Душаня, но ничего видеть уже не могла. Глаза жгло сиянием страниц «Легенд о Древостах», и она крепко зажмурилась.

Когда древока открыла глаза, в книгу вилась пожелтевшая от времени и местами изъеденная дорога. Оттуда по-прежнему звучала Песня, смутно виднелись горы и дома, мелькали неясные фигуры. Душаня приблизилась к книге, чтобы рассмотреть рисунок поближе. И вот все исчезло: не было травы, дома и острова. Перед ней лежала дорога, заскользившая в страницы.

И где-то над всем происходящим зазвучал голос Сто Мте Фока.