Ханс Кристиан Андерсен

Солнцево дворик соседский глядит, домишки ему не преграда.
Место для свалки во дворике есть, а также есть место для сада.
Сад не похож на другие сады, деревьев в нем нет и дорожек,
а есть лишь один крыжовенный куст, что многих кустов дороже.
Нынче хозяйка и свалку, и сад от глаз целиком сокрыла:
подушки свои и перины она для просушки с утра разложила.
Поверх всего разлеглась детвора, и солнышко их поливает,
каждый держит в руке бутерброд, который и уминает.
Всех на припеке разобрало, масло стекает с хлеба.
Важный петух в тишине закричал, задравши голову в небо.

Несколькими мазками Андерсен передает ситуацию: тесный двор, мать за своим каждодневным трудом, спящие дети, пачкающие друг друга хлебом с маслом, глупый, напыщенный петух — и надо всем этим сияет солнце и царит удовлетворенность скромным существованием.

Еще несколько зарисовок ситуаций не утратили своей ценности, особенно когда в них есть иронические нотки. В «Хмурой погоде» Андерсен само воплощение иронии:

Над городом и полем водой набух покров, и лень дождю сочиться из скучных облаков.
Скучают даже утки — вот до чего дошло! — застыли, будто камни, и клювы под крыло.
Старушка дремлет в кресле, качая головой, сидит красотка-внучка, лоб подперев рукой.
Зевота одолела — и как тут не вздремнуть!
И прядка золотая упала к ней на грудь.
Я, вытянувши ноги, и сам не прочь поспать,
и собственные строки мне лень перечитать.

Другое стихотворение, которое называется «Рецензия», в шутливой форме выражает его раздражение на чересчур старательных критиков:

Земля и море хороши в закатном освещенье,
но жаль, разнообразья нет в манере исполненья.
Возьмем хоть солнце — как оно себя же повторяет!
С востока начинает путь, на западе кончает.
Затем мы видим звезды. Здесь мы вправе возмутиться:
зачем так ярко этот свет безжизненный струится?
Забавен соловей. Похвал особых недостоин:
он вовсе не обучен петь, просто так устроен.
И слишком юн — едва пушок на подбородке видно.
Поет он ночью, ибо днем петь без методы стыдно.
И, наконец, луна. Она почти что без изъяна,
но очертания зачем менять ей постоянно?
Подправить нужно и прибой — слегка умерить, что ли…
А в целом явственен талант, талант, но и не боле.

Это две жемчужины его юности. В путевые заметки «В Испании» (1863) вставлено стихотворение о Севилье, в котором элегантно сочетается испанский пейзаж и набросок Дании:

Конечно, ноябрь в разгаре,
но я-то в Испании все ж.
По-зимнему я укутан,
и все-таки бьет меня дрожь.
Севильи синее небо,
блеск апельсинных аллей —
увидеть все это важно,
но чувства, по мне, важней.
А чувствую я, что мерзну,
и люди, плащи надев,
на скамейках мраморных стынут
среди апельсинных дерев.
Мне вовсе не одиноко,
хоть здесь я для всех чужой:
здесь те же звезды светят,
что в Дании ночной,
те же звезды и холод,
что в датской стороне…
Ты колдуешь, Севилья, —
и родина видится мне.