Хаос

Кожевник был сам по себе, но Кузнец хотел только защитить свою импровизированную семью. Он потёр подбородок и посмотрел на Тресу с проблеском надежды в глазах, который вспыхнул, когда земля под нами снова затряслась, достаточно сильно, чтобы фасад здания через улицу треснул. Тяжёлые куски цемента посыпались на мостовую.

— Хорошо. Мы попытаемся, — наконец сказал он, кивнув своим стражам. — Назир! Отведи группу к гаражам и заправь телеги топливом. Холлоран! Собери всех во дворе.

Он повернулся к нам.

— Вы можете взять на себя ведущую машину. Мы должны выехать на рассвете, задолго до «Огненного часа!». У нас не так много времени, — он посмотрел на восток, где должно было взойти жестокое солнце, потом снова перевел взгляд на нас. — Я доверяю вам души этих людей.

— Тогда нам нужно одолжить машину и сначала заехать в другое место, — сказала я, глядя на Анну.

Кузнец нахмурился.

— С какой целью?

— Нам нужно попасть на площадь, — я переплела свои пальцы с пальцами Малачи и сжала их, в моей голове сформировался план. — Все в этом городе должны услышать хорошие новости.

* * *

Я уставилась на громадного зверя, плотнее натягивая плащ.

— Самая крупная машина, на которой я когда-либо ездила, это «Королла».

Машина, которую предоставил Кузнец, была размером и формой с фронтальный погрузчик или, возможно, снегоочиститель промышленного класса. У него был массивный совок спереди и грубо сделанные резиновые шины, которые были высотой с мой рост. Эта машина была самой большой и мощной в автопарке Кузнеца, и она нам понадобится, потому что мы должны были прорваться через баррикады и, возможно, сотни Мазикинов, чтобы добраться до главной площади.

— Хорошо, что за рулём сидит Треса, — крикнула Анна, направляясь к нам со стороны армии Кузнеца и теребя новые клинки на бёдрах.

С ней была и Треса, она перелезла через борт машины и уселась на водительское сиденье за рулём такого же размера, как и она сама.

Я вытянула шею.

— Твои ноги вообще касаются педалей? — спросила я, взбираясь по лестнице сбоку от этой штуки.

— Ты смешная, — сказала она, и хотя её тон был ровным, она улыбнулась.

Я покрепче ухватилась, когда земля снова задрожала. Землетрясения были кратковременными, но становились всё сильнее и чаще. В какой-то момент река вырвется на свободу, и мы либо уедем на волне, либо окажемся прижатыми к куполу, пойманными в гигантский адский снежный шар.

Люди Кузнеца суетились вокруг нас, готовясь к безумному броску, который они собирались совершить. У каждого была своя работа: кто-то собирал самых старых и слабых и аккуратно укладывал их на приподнятые платформы поверх двадцати или около того колёсных машин, выстроившихся вдоль квартала. Все машины были разные: одни с огромными открытыми двигателями, другие с толстыми металлическими бамперами и экранированными кабинами для водителей, третьи с плужными лопастями, как у нас, и несколькими широкими платформами, на которые взбиралось большинство людей Кузнеца. Другие выкрикивали приказы и засовывали оружие за пояс, цепляясь за борта машин — это были стражи, те, кто будет защищать уязвимых, если какой-нибудь Мазикин попытается напасть. Небольшая группа мужчин и женщин сгрудилась возле разрушенного забора вокруг двора, каждый держал в руках злобно изогнутый клинок. Кузнец сказал нам, что они должны заботиться о тех, кто не может добраться до стены. Быстрое обезглавливание гарантировало бы, что те, кто слишком слаб или ранен, не будут оставлены на милость Мазикинам. Это не было идеальным решением, так как те, кто умер в городе, были намного слабее, когда они возвращались, но это всё ещё давало им шанс.

Он предоставил нам свою самую мощную машину с единственной целью — добраться до центральной городской телефонной станции. Когда я сказала Малачи, что хочу сделать, он наградил меня поцелуем, который я почувствовала до самых кончиков пальцев ног.

Кто-то ударился о борт машины и, посмотрев вниз, я увидела Кузнеца. Ножи рядами тянулись вдоль его рук и вокруг пояса.

— Мы уйдём, как только вы вернётесь, — его тёмные глаза встретились с моими. — Я доверяю этих людей вам, Стражи.

— Мы не подведём, — сказал Малачи.

Ему выдали новый комплект одежды и снабдили кобурой для ножей, которая крест-накрест пересекала его грудь. Он вскарабкался рядом со мной, за ним последовали Такеши и Анна, которая всё ещё поддерживала свою правую руку.

Двигатель зарычал. Треса включила передачу. Кузнец ухмыльнулся ей.

— Верни машину в целости и сохранности, — крикнул он.

Она отсалютовала ему, затем жестом велела нам держаться. Не дав нам ни малейшего шанса, она вдавила педаль газа в пол, и мы понеслись вперёд. Она обогнула другие машины в очереди, и я мельком увидела размытые лица, широко раскрытые глаза, полные надежды. Мерцающий свет на юге притягивал меня, но вдалеке я слышала рёв орды Мазикинов. В конце квартала Треса резко свернула направо. Костяшки пальцев Малачи побелели, когда он вцепился в стойку и лёг рядом со мной на крышу машины. Анна и Такеши стояли по другую сторону от него, оба прищурившись смотрели вперёд.