Хаос

Снова оставшись в гостиной наедине с Шоном, я задерживаюсь на минуту, прежде чем обернуться. И что же мне теперь делать, черт возьми? Нам с Шоном нечего делать, нечего сказать, и Роуэн буквально заперла нас здесь вместе и улыбалась, делая это. Я делаю глубокий вдох и наконец поворачиваюсь к Шону.

— Она сильно рассердится, если я уйду до ее возвращения?

Он проводит рукой по волосам, его винтажная футболка с изображением рок-группы туго натягивается на груди.

— Зачем тебе уходить?

— Я не знаю…

— Тогда оставайся.

Мне надо бежать. Я должна сказать ему «нет» и бежать без оглядки далеко-далеко.

Мне не стоило флиртовать с ним, пялиться на его руки, глаза и губы. Я должна помнить, как он заставил меня чувствовать себя, когда сказал, что позвонит, а потом так и не позвонил.

Но мой мозг с трудом вспоминает все эти вещи, поэтому вместо этого я неохотно сажусь обратно на диван. И делаю большой глоток пива. Затем смотрю на гитару Шона. И делаю еще один глоток пива.

Когда я заканчиваю одно, он предлагает мне другое, и первый разговор начинается неловко, но продолжается легко. Мы с Шоном говорим о гитарах и оборудовании. Говорим о наших любимых группах, лучших шоу, на которых мы когда-либо были, сумасшествиях, которое вытворяли на концертах. Еще два пива, и я не могу перестать смеяться.

— А потом Адам просто вернулся без штанов, — говорит Шон сквозь смех. — И я был так чертовски пьян, что упал от смеха и разбил свою чертову губу.

Хихикая как сумасшедшая, я вытираю слезы.

— Это еще ничего. Когда мне исполнилось восемнадцать, я была на концерте Used, и Берт заставил толпу сделать стену смерти[7].

— О нет, — говорит Шон, прежде чем я успеваю закончить.

Я киваю и протягиваю ему левую руку.

— Ага. Я сломала руку в трех долбаных местах.

Шон чуть не выкашливает свое пиво.

— Ты реально сломала руку?

— Моя группа была вынуждена отменить выступления на целых два месяца, — объясняю я, сгибая локоть и вспоминая, как это ужасно — застрять в гипсе. Шон улыбается мне, и я смеюсь, прежде чем добавить: — Мои братья взбесились до чертиков, поэтому мне пришлось придумать какую-то дерьмовую ложь о том, что я поскользнулась на кусочке льда — в августе.

Они правильно предположили, что я сломала её, сделав что-то глупое, например, впечатала рукой в совершенно пьяного Невероятного Халка, но я поспешила сказать все, что нужно, чтобы удержать их от добровольного предложения Мэйсона переехать ко мне в общежитие.

— Но почему? — спрашивает Шон, и когда я делаю еще один глоток пива и поднимаю бровь, он уточняет: — Зачем было выдумывать?

Я глотаю янтарную жидкость и пожимаю плечами.

— Ты помнишь моих братьев? Брайс учился в твоем классе, Мэйсон был на два года старше тебя, а Райан — на год старше него.

Шон водит большим пальцем по горлышку пивной бутылки.

— Вроде. У тебя ведь есть ещё один брат?

— Кто, Кэл? — спрашиваю я с некоторым удивлением в голосе. Он помнит Кэла, но не меня? — Да… — отвечаю я, стараясь, чтобы это меня не беспокоило. Помогает онемение, укореняющееся в кончиках пальцев. — Мы близнецы.

Когда Шон больше ничего не говорит, я заканчиваю:

— В любом случае, они все такие… опекающие. Чрезмерно опекающие.

— А что было бы, если бы ты сказала им правду?

Я думаю, Мэйсон по сей день был бы моей нянькой, потому что кое-что я уяснила, живя в большой семье, — это не рассказывать о подобных вещах, если не хотите провести остаток своей жизни, говоря об этом.

— Кто знает? — отвечаю я, когда входная дверь квартиры распахивается, и Адам вносит Роуэн на спине. Она балансирует на его голове коробкой из-под пиццы с уже свисающим из её рта кусочком, и я наблюдаю за ними, хотя мое лицо все еще повернуто к Шону. — Я привыкла лгать. Это легче, чем сражаться с ними.

Весь диван шевелился, когда Адам бросает Роуэн на подушку рядом со мной.

— Сражаться с кем? — спрашивает она.

— Моими братьями, — отвечаю я, пока Адам открывает коробку с пиццей, и оба парня хватают по кусочку. — Я как раз рассказывала Шону, что они могут быть чересчур заботливыми.

Роуэн хихикает и доедает кусок пиццы.

— А что они думают о том, что ты в одной группе с этими парнями?

Она тычет большим пальцем в Адама, указательным — в Шона, а я просто сижу с открытыми глазами и плотно сжатым ртом.

Роуэн прищуривается.

— Они ведь знают, что ты в одной группе с ними, да?

— Да, — лгу я милой блондинке, сидящей рядом со мной. — Конечно. — Хватаю кусок пиццы, чтобы выиграть немного времени, но это не отвлекает Роуэн.

— И они не возражают?

Шон и Адам оба ждут моего ответа, поэтому я выдаю очередную ложь.

— Они знают, что это моя большая мечта, поэтому поддерживают меня.

Я считаю, то, что мои штаны не горят, хороший знак, а умиротворенная улыбка Роуэн — это бонус. Она улыбается мне, Адам крутится в кресле, пока его ноги не свисают с подлокотников, а Шон просто смотрит на меня, как будто читает мои мысли.

— Это круто, — говорит Роуэн, не обращая внимания на мою паранойю по поводу потенциальной телепатии Шона. — Ты должна как-нибудь пригласить их в Mayhem.

— Ага, — отвечаю я, не добавляя остального, что думаю.