Хаос

Я выдавливаю из себя улыбку, хотя мне совсем не весело, задаваясь вопросом, действительно ли это было бы так легко — могла бы я заставить Шона полюбить меня, хотела бы я, чтобы Шон полюбил меня?

А потом я обманываю себя, убеждая, что не хочу этого, что мне все равно.

Это еще одна ложь, которую я говорю себе, и в которую заставляю себя поверить.

ГЛАВА ПЯТАЯ

 На первом семейном ужине после встречи с Лэти мои братья устроили мне разнос за то, что не появилась в прошлый раз. Моя мама делает все возможное, чтобы спасти меня, но попытка приструнить братьев похожа на попытку остановить паническое бегство долбаных слонов.

— Уже забыла о нас, да? — упрекает Мэйсон.

Конечно же, каждый слон сидит на своей ленивой заднице, пока мы с мамой накрываем на стол. Мэйсон откинулся на высокую спинку деревянного стула, скрестив руки на рубашке, которая слишком мала для мышц, выпирающих на груди. С его темными глазами, взъерошенными волосами и воинственным настроем большинство людей предпочитают с ним не связываться, но если он думает, что я не тресну его по голове одной из ложек, которые кладу на стол, он глупее, чем я думала.

— Ты была занята сочинением музыки? — спрашивает мама, ставя перед Мэйсоном корзинку с булочками, но Брайс открывает свой большой рот раньше, чем я успеваю открыть свой:

— Наверное, она была занята со своим новым бойфрендом.

— У тебя появился новый парень? — спрашивает Райан.

И теперь очередь Брайса получить столовым серебром, а его глупое замечание волшебным образом превращает металлическую ложку, которую я держу, в оружие. Удовлетворительное «Поп!» стучит у него на затылке, и рука его с криком «Ай!» взлетает к голове.

Мэйсон делает выпад, чтобы выхватить ложку из моей руки, но я сильно бью его по костяшкам пальцев, оставляя обоих мальчиков лелеять свои раны, а Кэла открыто хихикающего с другой стороны стола.

— Нет, у меня нет долбаного парня, — наконец отвечаю я Райану, мирно кладя ложку на салфетку возле его тарелки, в то время как мама возвращается в столовую с большим кувшином воды.

— Это очень плохо, — комментирует она, начиная наполнять бокалы.

Я сдерживаю недовольный стон. Каждый обед одно и то же от нее: «Кит, ты кого-нибудь встретила?», «Кит, а почему нет?», «Кит, у миссис такой-то есть сын, с которым я бы очень хотела тебя познакомить».

— Как ты можешь ожидать, что у меня будет парень, когда у меня есть он? — Я указываю на Мэйсона, который печально улыбается. — И он тоже. — Я указываю на Брайса, который даже не замечает, потому что слишком занят, хватая булочку до того, как мы все сядем.

Наша мама грациозно обходит стол, хватает ложку и трескает его по затылку.

— Ай! Мам!

Все, кроме Брайса, разражаются смехом, и мама подмигивает мне из-за его стула, прежде чем вернуться на кухню.

— У тебя были бойфренды в колледже, — комментирует Кэл со своего места рядом со мной, потому что он чертов предатель, который, вероятно, пытался поглотить меня в утробе матери и все еще горько переживает, что я выжила.

Теперь все смотрят на меня, но во всем мире нет такой большой ложки, чтобы это исправить. В мозгу проносятся миллионы вариантов ответов, которые недостаточно хороши, и я просто сажусь на стул.

— И в старшей школе, — добавляет Кэл, и я пинаю его каблуком ботинка так сильно, что он пищит, как маленькая девочка.

— Кто? — одновременно требуют ответа Мэйсон и Брайс.

— Никто. — Я пристально смотрю на Кэла, пока он потирает голень ладонью. — Кэл шутит.

— Нет, — бормочет он себе под нос, потому что ему явно хочет, чтобы его снова пнули.

Мои парни в школе были просто друзьями, с которыми я экспериментировала. В колледже они были просто… забавным отвлечением. Это любовь была не подростковой, не настоящей, да и вообще едва ли те отношения можно назвать любовью. Они просто были… а потом их не стало.

Я избавлена от необходимости лгать, когда в комнату входит наш папа, похлопывая себя по большому животу достаточно громко, чтобы сломать звуковой барьер.

— Нужно было освободить место! — гордо объявляет он, садясь во главе стола и смеясь, как самый смешной парень из всех, кого он знает.

Он бог знает сколько времени проторчал в туалете, готовясь к воскресному большому маминому обеду — ветчине, достаточно большой, чтобы накормить буквально футбольную команду.

— Итак, Кит, — начинает она, в то время как мальчики практически ныряют лицом в тарелки, — у тебя есть друзья, кроме группы?

— Подружка солиста реально классная, — отвечаю я, накладывая себе на тарелку картофельное пюре. — Она учится в колледже. И у нее есть друг, Лэти. Он потрясающий.

— Симпатичный? — не очень-то тонко намекает моя мама.

Я киваю, добавляя немного кукурузы в картофельное пюре — привычка, которой научилась у своего отца. Моя мама делает её почти каждый ужин, так что я привыкла к ней.

— И забавный. И умный. — Ее лицо начинает светлеть. — И гей.