Хаос

Мой близнец вздыхает, открывает глаза и сползает на пол, опершись костлявыми локтями в большие колени.

— Ты не должна хранить секреты только потому, что я их храню.

Обычно я пытаюсь убедить его просто открыться — быть тем, кто он есть, кем он всегда был, но после того, что случилось внизу…

— Они просто сглупили, — говорю я, как будто это что-то меняет.

Взгляд, который бросает на меня Кэл, говорит о том, что это не так. Я читаю его выражение лица, как книгу — ту, которая говорит жирным курсивом: «Я тебе не верю. Перестань обманывать себя. Они имели в виду каждое слово».

— Они всегда глупят, — возражает он, и мне отчаянно хочется поспорить с ним.

Я хочу настоять на том, что то, что произошло внизу на самом деле не то, что чувствуют наши братья или наша мама, но писклявое подражание Брайса все еще свежо в моей памяти, и, возможно, Кэл прав. Может быть, я о них слишком высокого мнения.

— Знаешь, что сделал бы Лэти? — спрашиваю я вместо того, чтобы не соглашаться.

Каждое утро с тех пор, как мы встретились в «Старбаксе» на прошлой неделе, когда он предсказал, что мы будем лучшими друзьями третьей степени, мы встречались там, и теперь это стало нашей фишкой.

Кэл поднимает глаза от пола, чтобы услышать мой ответ, и я использую руки, чтобы продемонстрировать.

— Он бы отреагировал о-о-очень ярко, чтобы все чувствовали себя о-о-очень неловко.

Когда я заканчиваю размахивать запястьями, как Брайс внизу, Кэл улыбается и издает легкий смешок. Мгновение спустя присоединяюсь к нему на полу, прислонившись спиной к двери и прижавшись плечом к его плечу.

— Они бы так себя не вели, если бы знали, — говорю я.

— Ты этого не знаешь.

— Если бы они это сделали, я бы выбила из них все дерьмо. Ты же знаешь, я бы так и поступила.

— Знаю, — соглашается Кэл, кладя голову мне на плечо.

Мы сидим так кажется вечность, и ни один из нас не признает, что чертовски скучает друг по другу. Даже после трех лет сна под разными крышами, я скучаю по возможности пробраться ночью в комнату своего близнеца, чтобы поделиться идеей шантажа наших старших братьев или посмотреть фильмы, из-за которых нам было страшно уснуть.

Иногда Кэл действует мне на нервы. Но большую часть времени он заставляет меня чувствовать себя… цельной. Он как кусочек моего сердца, который иногда покидает мою грудь.

— Я хочу познакомить тебя с Лэти, — говорю я, все еще прижимаясь к нему головой.

Кэл не двигается с места.

— Ты что, сватаешь меня?

— Конечно, нет.

Это ложь, а поскольку Кэл это Кэл, он знает это. Ну, и я это я, поэтому тоже все понимаю.

Когда он толкает меня локтем, я толкаю его в ответ, и мы продолжаем в том же духе, пока я не убеждаюсь, что у меня синяк на руке, а он потирает свою и говорит мне, что сдается.

— Подлая, — ворчит он.

Я сажусь на край кровати, борясь с желанием потереть ноющий бицепс.

— Это ты начал.

— Я не виноват, что ты меня раздражаешь.

— Я не виновата, что встретила парня твоей мечты.

Кэл шикает на меня и отодвигается от двери, чтобы выглянуть наружу. Он тихо закрывает ее и мчится по деревянному полу к моей кровати.

— То, что ты встретила гея, не делает его идеальным для меня. То, что он гей, не делает его моей второй половинкой или чем-то в этом роде.

— А еще он забавный, милый и умный. — Кэл закатывает глаза, а я ухмыляюсь, как Чеширский кот. — И до смешного горячий. Он высокий, с великолепным телом и сексуальными золотисто-бронзовыми волосами. Носит солнечные очки как никто другой.

— Тогда, может, тебе стоит с ним встречаться? Видит Бог, ты сама как парень.

— Ты еще пожалеешь о своих словах, когда будешь умолять меня познакомить тебя.

— В твоих снах.

Когда я ухмыляюсь Кэлу, он издевается надо мной.

— Если тебе так хочется поговорить о мальчиках, почему бы нам не поговорить о Шоне? Ты уже снова влюбилась в него?

Когда я перестаю улыбаться, его улыбка тоже исчезает.

— Боже… ты снова влюблена в него.

Я стону, падаю боком на кровать и зарываюсь головой под подушку, оказавшись лицом к лицу с телефоном и отчаянно желая проверить, есть ли у меня еще сообщения от Шона. Я ведь больше не влюблена в него, правда? Даже когда все, что я хочу сделать, это выбросить Кэла из моей комнаты прямо сейчас, чтобы иметь возможность еще немного посмотреть на его лицо на моем экране? Чтобы могла хихикать в своем джипе, нарушать правила дорожного движения всю дорогу до дома и…

— Серьезно, Кит?

— Он дурак, — хнычу я в свою наволочку.

— Почему он дурак? — спрашивает Кэл, и я медленно вдыхаю через подушку.

— Потому что он делает меня глупой, — жалуюсь приглушенным голосом.

Он заставляет мое сердце биться сильнее. Заставляет меня хихикать над моим долбаным телефоном.

Еще одна подушка сильно ударяет меня по подушке, покрывающей мой затылок.

— Перестань меня раздражать и скажи, что за бред ты несешь.

Я откидываю подушки и смотрю на Кэла сквозь густую паутину волос, падающих мне на глаза.

— Зачем тебе это знать? Ты ненавидишь Шона.

— Что и тебе тоже следует сделать.

— Это было шесть лет назад, Кэл.

— Он сказал, что сожалеет?

— Как он может сожалеть о том, чего не помнит?