Хаос как стратегия глобализма

С отменой рабства отношения господства и подчинения, эксплуатации человека человеком не были искоренены. Соответственно, не была снята с повестки и тема свободы человека от эксплуатационного принуждения. Экономическое принуждение, вынужденность найма для того, чтобы существовать физически – на этом будет акцентирована марксистская критика капитализма. Капитализм давал человеку формальную свободу – не хочешь, не нанимайся. Но это было фикцией. Реальной свободой человек, лишенный средств существования, не обладал. В этом отношении концепт преодоления отчуждения, развиваемый в ранних трудах К. Маркса, являлось прежде всего учением об освобождении человека 72.

Посткапитализм идет еще дальше. Современные технологии позволяют уже манипулятивно управлять сознанием человека, осуществлять социальное программирование. Развиваются системы цифрового контроля, характеризуемые как умные системы. Они уже получили характеристику со стороны населения как «цифровой концлагерь», «цифровой фашизм», «цифровой тоталитаризм». Нужно ли в условиях этих вызовов отстаивать свободу человека? Безусловно. Борьба за свободу человека оказывается в этой ситуацией борьбой за самого человека, противодействием его расчеловечиванию. И в этой борьбе даже классические либералы могут оказаться союзниками, поскольку, с другой стороны, на человечество наступает сила, переходящая грани инфернального, античеловеческого 73.

Аргумент 4: свобода воли как фундаментальная характеристика сознания человека

В-четвертых, наличие свободы воли есть фундаментальная характеристика человеческого бытия.

Свободной волей не обладают животные, подчиняющиеся биологической программе вида, действующее инстинктивно. Свободной волей не может обладать и машина, что принципиально важно зафиксировать в связи с перспективой внедрения технологий Искусственного интеллекта. Робот не выбирает альтернатив, а программируем на принятие того или иного решения. Он может просчитывать лучшее в соответствии с заложенными программой функциями лучшее действие. Но мыслить дихотомически он не способен. Соответственно, к роботу не может быть приложима категория ценностей, так как ценности всегда субъекты.74

Человек выбирает, что для него наиболее значимо, незначимо, или неприемлемо. На выборе ценностей выстраиваются оппонирующие друг другу идеологии. Выбор же невозможен без свободы воли. Для того, чтобы выбирать, нужна свобода этого выбора. Без свободы воли не существует и дихотомии добра и зла. Выбрать добро можно только отвергая зло. Для этого выбора нужна опять-таки свобода. Только будучи свободен в воле человек может сделать свой выбор в пользу добра и тем самым спастись. Но он может сделать свой выбор и в пользу зла. Свобода таким образом связана с познанием добра и зла и спасением, а потому ее категориальное отрицание подрывала бы базовые основы всей христианской мировоззренческой системы.

Это относится, впрочем, и ко всем другим религиозным традициям, ввиду заложенных в них в разном категориальном выражении дихотомичнрсти выбора – Бог —дьявол, добро – зло, свет – тьма, чистое – нечистое, праведное – грешное 75.

Особую акцентировку идея свободы воли приобрела в православном богословии. Дискуссия, развернувшаяся внутри христианского богословия, касалась вопроса о происхождении праведников и грешников. Если мир был сотворен Богом, и Бог всемогущ, то и зло в этом мире и грешники есть тоже часть Божьего замысла. Именно так и рассуждал Августин, выстраивавший свою позицию на теории Божественного предопределения. Линия Августина была еще более усилена в кальвинизме. Сообразно с Кальвином, Бог предопределил, кто будет материально успешным, и они и есть богоизбранные. Но он определил и тех, кто окажется неуспешным – богоотверженным. Человек на уровне человеческого сознания выбирает между добром и злом, но это иллюзия выбора. В действительности же все детерминировано, а соответственно, и свободы не существует 76.

Православие разрешало эту коллизию иначе. Всемогущество Бога сложно понять в логике человеческих представлений о могуществе. Бог мог предопределить судьбу каждого, но дал человеку свободу. Свобода нужна для выбора между добром и злом. Никто не предопределен быть праведником, или грешников, никто не избран и не отвержен. Человеку дана свобода, и это есть величайший дар.

Перспектива трансгуманизма, сообразно с которой, как предсказывает Рэймонд Курцвейл, произойдет киборгизация человека, содержит ряд фундаментальных вызовов, и, прежде всего вызов упразднения свободы. Компьютер сообразно с курцвейловской футурологией будет вживлен в мозг человека. Выбор альтернатив окажется заменен по подобию функционирования искусственного интеллекта просчетом наиболее эффективного решения 77. Лишение свободы воли стало бы антропологической катастрофой, духовной смертью человека.