Хаос на пороге (сборник)

Какое-то время казалось, что так оно и будет. Темная энергия отвечает за шестьдесят восемь процентов всей масс-энергии Вселенной. Ее в семнадцать раз больше, чем обычной массы! Я не сомневалась, что смогу во всем разобраться. Решение существует и лишь ждет того, кто его найдет.

Ночью после вечеринки, когда лунный свет, пробивавшийся сквозь шторы, уже начал таять, пришло осознание – это будет кто-то, но не я.

Успеха нужно было добиваться где-то еще, вот только вся моя карьера была построена на исследовании темной энергии. Бросить это направление было уже невозможно. Я подумала – быть может, чего-то удастся добиться во внерабочее время? Чего-нибудь, не требующего эйнштейновского интеллекта. Марк Твен как-то заметил, что родился в один год с явлением кометы Галлея и, надо полагать, в один год с ней и умрет. И не ошибся.

Открывший комету получает право ее назвать. Не то чтобы я всю жизнь мечтала о «комете Гибсон», но звучало не так уж и плохо. А главное, вполне реалистично.

Почти каждый вечер мы с Уорреном проводили пару часов перед телевизором. Мне нравилось быть с ним рядом, и я старалась подстраивать наше расписание под эти посиделки. К сожалению, теперь какое-то время придется обойтись без них.

– Начинаю искать кометы, – сообщила я ему.

– Как тебе будет угодно, детка, – не стал возражать Уоррен. – Ты же не бросаешь заниматься своей темной энергией?

– Не бросаю. Кометы придется искать в свободное от работы время.

– Вот как, – разочарованно протянул он. – Но хоть «Теорию большого взрыва»-то мы сможем с тобой смотреть?

– Обещаю. И вот еще что…

– Что?

– Не говори никому, ладно?

– Почему?

– Лучше, чтобы никто не знал до тех пор, пока я взаправду не открою комету.

Как и у мужа, у меня был дома собственный кабинет. Через пару дней после дня рождения, когда у меня выдалось немного свободного времени, я уселась перед компьютером и стала разбираться, какие телескопы выкладывают в Сеть подходящие мне данные наблюдений. Несмотря на карьеру в космологии, а скорее даже благодаря этому, я была вполне готова к поиску комет, поскольку располагала уникальным инструментарием. У меня было программное обеспечение собственной разработки для анализа масс, гравитации, распределения темной материи, расстояний, скоростей и так далее. В своей работе я просто брала данные из цифровых архивов, разделенные определенным количеством лет, вычисляла изменения и сравнивала их с теми, которых следовало ожидать согласно моей теории. В охоте за кометами можно было применить ровно тот же самый подход.

Кометы рождаются во внешних пределах Солнечной системы – либо в поясе Койпера, который состоит из небольших каменных, ледяных или металлических небесных тел и простирается на несколько миллиардов километров за орбитой Нептуна, либо в облаке Оорта на расстоянии около светового года. Пояс Койпера давал намного больше шансов на успех, на нем я и сконцентрировалась.

Уоррен никогда толком не понимал, отчего я так зацикливаюсь на том, чтобы добиться известности. Он был агентом по недвижимости, но прекрасно знал, что в жизни есть еще кое-что помимо денег. Его всегда радовало, когда клиенты были счастливы в купленном доме, или наоборот, когда он мог помочь им выехать и отправиться на новое место. Он считал, что это и есть главное в любой профессии – помощь людям и достойное этой помощи вознаграждение. «Никто на свете, если не считать моих клиентов, семьи и друзей, никогда даже не услышит моего имени, – сказал он мне как-то. – Ну и что?»

Зачем же мне так нужно, чтобы мое имя дали теореме, которая никого не интересует? Которую и не поймет-то никто, кроме нескольких специалистов? Уоррен пытался читать «Квантовую физику для чайников» и обнаружил, что и сами-то физики зачастую не слишком понимают реальность, скрывающуюся за наиболее причудливыми математическими формулами…

Я молча просидела весь вечер, глядя на снимки участков неба. Исключала из рассмотрения известные звезды, всматривалась в неясные отблески, слишком смутные, чтобы представлять реальный интерес. Наконец мои глаза устали, и я смирилась с тем, что и сама неспособна сделать хоть что-то, представляющее интерес. Во всяком случае, сегодня вечером.

Через два дня я попробовала снова, с тем же результатом. Я не сдавалась и продолжала попытки, как только выдавалась свободная минутка. Уоррен явно считал мои занятия напрасной тратой времени, хотя и удержался от того, чтобы объявить об этом вслух. Зато сказал, что на недвижимость сейчас большой спрос и ему не помешал бы еще один агент. Пообещал, что гарантирует – я буду зарабатывать гораздо больше моего нынешнего преподавательского жалованья. Упомянул исследование о том, что работать по вечерам вредно для мозга. И оставил на столике журнал, раскрытый на статье, утверждающей – совместное времяпровождение благотворно сказывается на супружеских отношениях.