Хаос: отступление?

Одновременно я представляю, что каменный потолок пещеры надо мной – это синее небо. Повсюду щебечут птицы. Я играю со своей колли в мяч, а моя семья выглядывает из окон чудесного дома, который стоит в городе, точь-в-точь похожем на город с рисунка Райта.

Поет Луи Армстронг и я бормочу про себя: «Что за удивительный мир!»

Женщину зовут, как я решаю, Лорейн, и она пахнет чаем. Ребенок – маленькая девочка. Я воочию ощущаю их тепло, я физически чувствую их присутствие и напоминаю себе – это и есть любовь.

Я помню.

* * *

Плечом я отодвигаю люк, и мы выходим. Песок сдвинулся, засыпав весь западный угол каньона небоскребов. Старые балконы с ржавыми перилами выглядят так, словно их вырубили из камня. Багрово-оранжевое солнце бьет по выступающим частям домов. Я проверяю наличие сигнала. Слабый, но есть.

– Корабль похоронен здесь, – говорю я.

Лайнус словно краб начинает закапываться в гигантскую песчаную гору, на которую я показал.

Чтобы откопать и починить машину, ему потребуется не меньше дня. За это время Рекс умрет.

Я поднимаю собаку и ухожу. До города несколько сот миль. Пешком мы пройдем десять. Но ведь мы не единственные путешественники на этом участке дороги. Кого-нибудь я да остановлю.

Не прошел я и мили под палящим солнцем (Рекс тяжело обвис в моих руках, заставляя подозревать самое плохое), как со стороны Лас-Вегаса раздался гул мотора. Когда экипаж приблизился, я разглядел треугольник Каниша и остановился, гораздо более уставший, чем я себе представлял.

Лайнус подводит корабль, грузно осевший под тяжестью песка. Вниз летит веревочная лестница. Взяв Рекса на одну руку и хватаясь за ступеньки другой, я поднимаюсь на корабль, с трудом перенося боль в плече. Оно у меня болело все это время, и я просто не замечал?

Через дырку песок попал и в мой костюм. Лайнус осматривает нас с ног до головы.

– Мне нужно поменять прототип, – говорю я.

Да.

Я переодеваюсь, и мы плывем по морю песка дальше.

* * *

До города мы добираемся меньше, чем за день. Нас встречает долгожданный дождь, принесенный Тихим океаном. Здесь страшен не столько песок, сколько сверхтонкая пыль, которая в течение нескольких часов превращает легкие животных в месиво.

Город, центр Тихоокеанской колонии, построен полукругом вокруг входа в последний туннель на Западном побережье, принадлежавший выжившим. Палитра геномов здесь фантастически разнообразна. Люди из класса «А» в течение поколений манипулировали с ДНК человека и создали широкий ассортимент нейронного вещества.

Лайнус уводит корабль в док. Сигнал стал сильным, но он замусорен болтовней, которую я всегда презирал. Теперь она еще более бессмысленна. Оказывается, кто-то из жителей города откопал старинную песню, которая всем понравилась, и они исполняют ее на разных инструментах и в разных тональностях. Кто-то разыскал фотографии первого верхнего укрытия, и в полдень у нас будет празднование. И, наконец, в Атлантической колонии – восстание выживших.

Первым делом, по моему требованию, мы идем в медицинский центр. Двое из «С» класса несут Рекса к каталке. Я по-прежнему держу его за лапу, пока медики вкалывают ему дозу морфина, после чего вынимают его дыхательный тракт. Пока двое производят эти манипуляции, третий держит шприц с морфином наготове – для меня, если потребуется.

Я говорил, что Рекс – не первая моя собака? И даже не сотая?

– Он поправится? – спрашиваю я.

Ни один из «С» не отвечает, потому что они недостаточно умны, чтобы размышлять и делать выводы.

* * *

Как только я выхожу, ко мне подходит группа людей класса «А» из Департамента технического обеспечения жизнедеятельности и задает вопрос о моем последнем прототипе. Я указываю на собственное тело и объясняю:

«Этот гораздо совершеннее предыдущего, поскольку позволяет лучше чувствовать прикосновения. Например, я чувствую тепло Рекса, и этот сигнал циркулирует по моей нервной системе. Хотя это меньше нравится, но я также могу чувствовать холод».

Оживляясь, они кивают головами.

«Кроме того, – продолжаю я, – я ищу способы активизации половой чувствительности. Это же будет просто чудесно, не так ли»?

Главный «А» вежливо улыбается. Пластик, закрепленный на его металлических зубах, вытягивается, повинуясь улыбке. Это напоминает мне, почему я так не люблю бывать в городе: они думают, что я чокнутый.

– Вы сделаете необходимые модификации для массового производства?

– Я всегда это делаю. Вы ведь отлично это знаете.

* * *