Хаос: отступление?

Я провожу в городе целую неделю. Это ужасное место, которое не знает любви. Дома здесь – просто помещения для сна. Никто ни к кому не прикасается. Единственные люди, которым этого не хватает, это «А», но ни один из них в этом не признается. Вместо этого они проводят эксперименты, все больше и больше.

Пытаются найти верную комбинацию генов – ту, что могла бы зажечь огонь эволюции. Но не могут. Мы не меняемся. Не способны к изменениям. Такова наша природа. Мы всегда одни и те же.

Восстание в Атлантической колонии подавлено. Мне лично жаль. Если у меня и остались мечты, то в одной из них выжившие восстают. Когда это случится, я их отыщу и помогу.

* * *

В последний день я забираю Рекса из медицинского центра. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что это не моя собака.

– Вы его клонировали, – говорю я. – Он меня не узнает. Теперь это просто старая больная собака.

«С» уходит.

– Покажите мне его тело.

– Подвергнуто сожжению, – отвечает Лайнус.

На нем новенький сияющий костюм. Очень изящный. Внешне гораздо более «человеческий». Некоторым образом я завидую классу «С» и даже «В» – эти никогда себя не убивают. Они недостаточно умны, чтобы видеть перспективы альтернативного развития.

Моя последняя остановка – туннель выживших, над которым стоит город. По ночам мы распыляем там спрей, и они не просыпаются, когда мы проводим свои эксперименты. Было бы более гуманно клонировать их из частей, но нам важно сохранить разнообразие, продуцируемое инвайронментальным стрессом.

Я был одним из тех, кто открыл этот туннель тысячу лет назад. Мы спустились туда еще с одним, тоже из класса «А». Эти прекрасные, способные моргать создания в темноте бледнели и становились умопомрачительно похожими друг на друга. Они не скрещивались и не подвергали свои клетки воздействию прионов, как это делали многие другие. Они предпочитали остаться сильными.

Когда я посмотрел на них, то понял, что мы могли бы жить вместе. А может быть, мы стали бы служить им – ведь это они создали нас, киборгов.

Но они начали войну. Первыми. В ответ мы уничтожили всех, кто оказал сопротивление, а лучшие мозги забрали себе. И вот через тысячу лет выжившие превратились в немощных уродов, которые даже забыли свой язык. Мутации, которые мы в них стимулировали, превращают их тела либо в нечто возвышенно-благородное, либо в что-то гротесково-безобразное.

Я спускаюсь в нижнюю часть туннеля и выбираю человеческое существо класса «С». Это ребенок, девочка. Ей будет вставлен дыхательный тракт для жизни наверху, и она станет моей новой собакой. Я всегда выбираю детей. Они вырастают при мне, а потому меня любят.

На следующий день я уезжаю. Прогноз не предвещает ничего плохого. На этот раз у меня водитель из класса «D», который говорит на бинарном коде. Рядом со мной скулит собака. Я глажу ее по голове:

– Все хорошо, Рекс. Со мной ты будешь в безопасности. Я расскажу тебе множество разных историй.

Помолчав, я продолжаю:

– Знаешь что? У меня раньше были дом и семья. Была собака, которую я обучил ловить мяч. Это было до того, как упал астероид. Это был чудесный мир.

Я тоже когда-то был человеком.

Крис Авеллон [7]

Крис Авеллон – креативный директор компании Obsidian Entertainment. Начал свою карьеру в подразделении Interplay – Black Isle Sudios – и все время занимался разработкой существ для ролевых игр, включая Planescape: Torment, Fallout 2, серию Icewind Dale, Dark Alliance, Knights of the Old Republic II, Neverwinter Nights 2, Mask of the Betrayer, Alpha Protocol, Fallout: New Vegas, FNV DLC: Dead Money, Old World Blues, и Lonesome Road. Он только что закончил работу над игрой компании inXile Wasteland 2, литературным сценарием Legend of Grimrock и FTL: Advanced Edition, а сейчас участвует в совместной работе над ролевой игрой Obsidian Pillars of Eternity и компании inXile Torment: Tides of Numenera.

Акт творения

Агнес подождала, пока ее идентификационный номер над входом в камеру не загорится зеленым, а стальная дверь не превратится в гель. Задержав дыхание, она прошла сквозь тягучую преграду, с трудом подавив содрогание, когда гель коснулся ее кожи. Никогда ей не привыкнуть к этому ощущению. Выйдя из геля, она с удовлетворением отметила, что стена позади нее вновь превратилась в твердый стальной монолит.