Хаос: отступление?

Ишим проснулся, и они наскоро перекусили пресной лепешкой и сухими фруктами. Запасов было маловато, а дождь не шел уже несколько дней. Скоро им опять придется кипятить речную воду или использовать драгоценную воду, которую отдали им пассажиры. У них были на корабле фильтры, но вода из них вытекала с ужасным вкусом и запахом, и по нужде они потом ходили практически смолой и дегтем. Чуть выше по течению был поселок, и там можно будет потратить полученную монету. Купят свежей воды, а может, свежих фруктов и овощей. А повезет – и дичины. Кэррон поднадоела рыба и лепешки.

Потеряв ветер в сужающейся протоке, они забрали парус и, толкая корабль шестами, направились через узкий канал к одному из притоков Ссури. Здесь они не были с прошлого лета, а зимние дожди и паводок могли многое поменять в русле. Такое бывало нередко.

Орудуя шестом, Кэррон наслаждалась производимыми усилиями, а думы ее отвлеклись от детей. Что-то красное по левому борту попалось ей на глаза. Металл. Остатки поселения, которое, вероятно, стояло здесь до Кольца, когда Земля имела Луну, а вся эта земля называлась Соединенными Штатами. Обломки старых строений сохранялись в воде и иногда поднимались из болотной растительности как скелеты давно погибших зверей.

Сломанный мост. Кэррон поняла. Она бывала там раньше и видела это полуразрушенную громадину, которая как грозящий перст нависала над водой. Тогда мост не был красным. На ее стороне он был свежевыкрашенным. Кэррон задумалась; шест замер в ее руках.

Ишим выругался, и Кэррон вынуждена была посмотреть в его сторону. Там стоял Нолан, направив в голову Ишима револьвер тридцать восьмого калибра. По тому, как этот человек держал оружие, было видно, что он умеет с ним обращаться, и готов убить.

– Ведите корабль к берегу возле моста, – сказала Джилл. У нее в руке тоже был револьвер. Ствол его был обращен вниз, но палец она держала на спусковом крючке.

– И не делайте глупостей, – сказал Нолан.

Но Кэррон как раз и обдумывала возможность сделать эту самую глупость. Наночастицы в ее голове жужжали как маленькие злые насекомые, рвущиеся на свободу; они зудели во всем ее теле и в голове, и ей с трудом удавалось удерживать себя в руках.

Резко оттолкнуться шестом ото дна, развернув корабль направо. Схватить лежащий в двух шагах багор, в пять прыжков достать мужчину и, выхватив у него револьвер, швырнуть багор и веревку в женщину. Два выстрела, два трупа.

Она мгновенно просмотрела множество вариантов, но при любом Ишим имел все шансы быть убитым выстрелом в голову до того, как она доберется до мужчины. Ее тоже могут подстрелить, но пара пуль только разозлит ее, но не остановит.

Дети оставались на корме, свернувшись на одеяле, и во все глаза наблюдая за происходящим на палубе. Отсюда помощи не будет.

Ишим поймал ее взгляд и покачал седеющей головой. Кэррон сжала губы и кивнула. Она подождет, пока пассажиры не проколются. Люди всегда прокалываются.

Они подвели корабль к берегу. Нос судна вошел в камыши, и Джилл бросила на мост веревку. С моста свесился человек и, поймав ее, привязал корабль. Еще двое мужчин вышли из кустов и вытянули его на мелководье.

– Спусти трап, – приказала Джилл, направив пистолет на Ишима. – Спускайтесь на землю.

Оружие армии Соглашения, с четко выделяющимся заостренным крестом на стволе.

– Я не оставлю свой корабль, – сказал Ишим, сложив руки на груди и подняв голову. – Если вам куда нужно, мы вас отвезем. Но я не оставлю свой корабль.

Они же проверили весь багаж Нолана и Джилл. Даже охлопали их одежду ладонями. Как им удалось пронести на борт оружие?

Кэррон посмотрела на детей. Их-то они не обыскивали. Большая глупость. Она должна знать, как опасны дети. И мальчик ничего ей не сказал прошлой ночью. А если бы она согласилась им помочь? Сказал бы? Вряд ли. При повторном обыске те могли воспользоваться оружием, и началась бы стрельба. Именно так приучены думать Дети Войны. Она бы и сама на их месте подумала точно так же.

Они поймал взгляд Кэррон и губами изобразил слова извинения. Вид у него при этом был такой, словно ему не семь лет, а семьдесят семь. Би прижималась к нему, уставив взгляд в доски обшивки. Ее пальцы, ухватившие ворот рубашки брата, побелели от напряжения. На корабле имелся револьвер, в потайном ящике возле парового двигателя. Она бы чувствовала себя много лучше, если бы он был в ее руках. На ремне у нее висел маленький нож. Нож как оружие в перестрелке? Хорошего мало.

При любом раскладе Ишима убьют до того, как она сможет что-то сделать. Ее мозг звенел песней смерти. Песней войны.

Воспоминания, глубоко похороненные в сердце, полузабытые и полустершиеся, всплыли в ее сознании. Все вставало на места, как некогда вывихнутых сустав. Однажды ей уже пришлось убить, чтобы защитить Ишима и корабль. Тогда ей удалось вернуться. Может, удастся вернуться опять. Выбора не было.