Хаос в школе Прескотт (ЛП)

Аарон глядит на меня своими зелеными с золотым отблеском глазами, покуривая свою сигарету и закусив губу, лишь бы не сказать мне какую-нибудь гадость. Держу пари, что Виктор сказал ему держать рот на замке.

С места, на котором я стою, прекрасно видно всех пятерых, уставившихся на меня. Каждого из них со своими ожиданиями, своими желаниями. Мне должно быть страшно, вот так в одиночку стоять перед ними, но с этого момента я их потенциальный клиент. Они не причинят мне боли, пока нет.

— Исчезни, Бернадетт, — говорит Вик, опираясь на ступеньки. Его выражение лица невозможно разгадать. Хаэль выглядит так, как будто хочет нагнуть меня над капотом своей машины, взгляд Оскара умоляет передать ему бразды правления моими налогами, выражение лица Каллума куда более пугающее. Но только Аарон смотрит на меня так, как будто хочет убить.

— Найди меня в пятницу и дай знать, что решила. До этого момента не попадайся на глаза, уяснила?

Я медленно ретируюсь, кипя от злости.

Хотя я и пытаюсь это скрыть, дрожь захватывает меня целиком. Когда я прохожу по коридорам, до меня доходит, что и Стейси, и ее подпевалы видят это.

Несмотря на то, что мне ненадолго удалось нацепить маску храбрости, я была в ужасе.

Не уж то я испугалась Хавок? Или я боюсь того, кем могу стать, подчинись я им?

Глава 6

Пятница. Я проезжаю мимо, когда замечаю, что Вик развалился на своем дворе. Слезаю с велосипеда, направляясь в его сторону, и мои ботинки хрустят по гравию. Он почти не смотрит в мою сторону, но я замечаю, как тут же напряглись его плечи. Будь я угрозой, он бы нейтрализовал меня, не раздумывая.

— Что привело тебя в эту часть города, Берни? — задает он вопрос, медленно пропуская дым через свои полные губы. Он сидит в пластиковом кресле, стоящем на лужайке перед постройкой своего отца, чем-то отдаленно напоминающей ферму. Я отлично помню это место: я провела целую вечность в одном из их шкафов.

— Я согласна, — слова обжигают мне горло, словно горящие угли, так и норовящие прорваться наружу. Пусть мои руки немного трясутся, но внутри я ослеплена яростью. Их помощь мне необходима, и я ненавижу этого парня еще больше за то, что он заставил меня проделать весь этот путь только для того, чтобы сказать ему это.

— Да? — он выпускает дым, а его фиолетовые волосы ловят солнечный свет. Вик бросил взгляд через плечо, а его шея, вся в рисунках, сморщилась. — Тогда подойди и сядь мне на колени.

Уголки моих губ дрогнули. Не люблю, когда мне говорят, что делать.

Если ты действительно хочешь этого, ты будешь нашей игрушкой.

Я должна быть ужасно расстроена. И все же, единственное, что меня мотивирует, это моя сестра… и желание отомстить. На все остальное мне плевать, даже на себя.

Двинувшись вперед, я протискиваюсь мимо двух заросших кустов и скидываю дряхлый рюкзачок на землю.

Темные глаза Вика следуют за мной по пятам, наблюдая, как я приближаюсь и сажусь к нему на колени. Выражение триумфа на его лице, как ножом по сердцу, но оно давным-давно окаменело. Я совсем ничего не чувствую.

Моему телу нравится его тело. Так сильно, что когда я пытаюсь привыкнуть и чувствую под собой упругие мышцы, у меня перехватывает дыхание.

Вик до сих пор курит в свое удовольствие, отпуская выпуская сигаретный дым облачками вокруг нас. Запах такой сильный, что мои губы почти чувствуют его вкус. Я наблюдаю за ним, словно находясь в трансе.

Он небрежно кладет свою большую руку мне на бедро, изучая меня острым взглядом.

— Однажды говоришь Хавок да, и оно становится вечным. Поцелуй меня, и закрепим сделку. После этого пути назад уже не будет, — Вик затягивается и предлагает мне косячок, небольшое количество табака повисает в воздухе. Через дорогу слышу, как соседи кричат друг на друга. Когда ты обитаешь в трущобах, приходиться учиться замечать красоту. — Но сначала, затянись со мной немного.

— Я не в настроении накуриться, — говорю я, отталкивая его руку. Другой рукой Вик, той самой, что до сих пор покоится на моем бедре, дергает и хватает мое запястье, останавливая меня.

— Ты никогда не веселишься, Бернадетт? — мурлычет он своими обманчиво сладким голосом, словно хищник в разгар сезона. Не тот хищник, что бездумно тратит силы, а тот, что преследует свою жертву по пятам. Мое тело сотрясает дрожь, хотя спину напекает солнечными лучами. Жар, исходящий от тела Виктора переходит к моим бедрам. Я дрожу вовсе не от холода, и мы оба это знаем.

— Вообще-то, нет, — отвечаю я, вновь попытавшись вырваться из хватки Вика, но тот и не думает отпускать. Он сидит ровно, ожидая, с зажатым между нами косяком. Наши глаза впились друг в друга, мои зеленые против его бесконечно-черных, острых, как обсидиан.

— Затянись, Берн, это поможет немного расслабиться.