Хаос времён года

– Мне просто нужно кое-что взять, Огги. Мы не будем тебе мешать, правда. Знакомьтесь: Огастес Пул – Джек Соммерс, – представляет нас друг другу Кай, как будто хозяин только что не велел мне отвалить. – Джек, Огги – мой добрый друг.

Имя Огастеса Пула говорит все, что мне нужно о нем знать. Он не Лето – по крайней мере, больше не Лето, – но, вероятно, когда-то, давным-давно, был чьим-то Куратором, если судить по морщинам вокруг глаз и серебру в волосах. Сковавшее меня напряжение частично отпускает. Непохоже, чтобы он представлял угрозу.

Ворча себе под нос, Огги отпирает дверь и пропускает нас внутрь. Мы следуем за ним по темному коридору в какой-то магазин, где посреди комнаты стоят две треснувшие стеклянные витрины, а у покрытых плесенью стен кучей навалены коробки и прочий хлам. Единственная лампочка под потолком раскачивается, рассыпая вокруг мешающие сосредоточиться мельтешащие тени.

Огги усаживается на табурет и опирается локтем о витрину, а я замечаю огромную черную муху, ползающую по пятну на его рубашке.

– Я же предупреждал, что тебе небезопасно сюда возвращаться, девочка.

– У меня нет выбора. Там внизу моя сестра, Огги. Я не могу ее бросить.

Он качает головой.

– Что бы ты ни планировала, это самоубийство. – Муха взлетает в воздух и начинает кружить надо мной. Я отмахиваюсь от нее, но она упорно возвращается. – Здесь были еще землетрясения, – сообщает Огги.

– Серьезные? – уточняет Кай.

– В основном подземные толчки. Но я не могу ни с кем связаться в Летнем крыле. Должно быть, электричество отключили. Обсерватория самоуничтожится, и тебе не захочется находиться рядом, когда это произойдет, уж поверь мне. Этот парень, Лаускс, понятия не имеет о том, что натворил…

Я поворачиваюсь, чтобы прихлопнуть муху, когда она снова с жужжанием проносится мимо меня, но рука Огги взлетает вверх и сжимает мое запястье.

– Не делай этого.

Его хватка крепка, в глазах застыло убийственное выражение. Муха еще раз облетает вокруг меня и садится на плечо Огги. Только тогда я, наконец, понимаю, кто это – или, точнее, кем она была в прошлом. Летом. Возможно, в мухе заключена магия самого Огги.

Когда он отпускает меня, я поднимаю руки вверх, чтобы показать, что не замышляю вреда.

– Прости, сразу не догадался.

Кай трогает его за рукав, привлекая внимание.

– Нам нужно всего несколько вещей, – говорит она, указывая на стопку коробок позади него. – И тогда мы уйдем.

Огги встает со стула и отступает за витрины, отодвигая груду картонок, чтобы открыть панель в стене. Она ведет на темную лестницу. Жестом веля нам следовать за ним, Огги начинает спускаться. Я наклоняю голову, чувствуя, как деревянные ступеньки скрипят под моим весом, а низкий потолок почти задевает голову, когда мы входим в подвал. Комната тускло освещена лампами, вдоль стен выстроились стеллажи с деревянными полками. Похоже на арсенал подготовки к судному дню: все поверхности загромождены примитивным оружием.

Кай снимает гладкий черный изогнутый лук с вешалки на дальней стене и ощупывает его, осматривая при свете. Я замираю, когда она оттягивает тетиву, настолько сосредоточенная, что кажется, забыла о моем присутствии. Наши взгляды встречаются над нацеленной на меня воображаемой стрелой, и Кай густо краснеет.

– Этот сгодится, – объявляет она, прочищая горло, и кладет лук рядом со своим рюкзаком. Потом берет с полки колчан и набивает его стрелами. Серебряные наконечники увенчаны зловещими выдвижными зазубринами, от одного вида которых меня начинает подташнивать.

– Ты не можешь разгуливать с этой штукой по Гринвич-парку, – журит ее Огги и, порывшись в шкафу, достает нечто, с виду похожее на чехол для тромбона. Очевидно, большинство людей предположили бы то же самое. Кай упаковывает лук и закидывает футляр себе за спину. Расхаживая вдоль длинных полок, она выбирает также охотничий нож с зазубренным лезвием. – Как насчет него? – спрашивает Огги, когда она застегивает ремешок чехла на ноге.

Кай указывает на меня движением подбородка.

– Ну же, не стесняйся. Бери все, что хочешь. – И добавляет, обращаясь к Огги: – Запиши на мой счет.

– Ты не проживешь достаточно долго, чтобы заплатить, – ворчит он, и она, дразняще улыбнувшись, шарит у себя в кармане и вкладывает что-то ему в руку. – Что это? – спрашивает он, и краска отливает от его лица.

– Твои деньги. – Кай похлопывает его по плечу. – Я не проживу достаточно долго, так что они мне больше не понадобятся, так ведь? – Она снимает с витрины еще один нож и засовывает его в карман.

В глазах Огги бушует пламя, но выражение лица остается каменным, когда он поворачивается ко мне.

– Давай, парень. Ты слышал, что сказала леди. Выбери что-нибудь себе по вкусу.

Пока Кай набивает рюкзак снаряжением, я снимаю куртку и просовываю руки в кожаную наплечную кобуру. Два охотничьих ножа плотно прижимаются к ребрам, их рукояти в пределах досягаемости. Формой они напоминают нож, который Эмбер когда-то подарила Вуди, и, убирая оружие обратно в кобуру, я вновь ощущаю знакомую боль от потери друга.