Харальд Смелый

За истекшее время много чего произошло. Например, первая война с дружиной данского короля Хаксена Длиннорукого, внезапно нагрянувшего на головы жителей Края Медвежьих Полян. Вторая кровопролитная война; когда проклятых данов пришло неизмеримо больше. В придачу к этому они привели с собой троих опытных магов. В обоих случаях, возглавив борьбу крестьян, мы наголову разбивали захватчиков. Не последнюю роль в одержании трудных побед сыграли уроки Фаирнуира, преподанные простолюдинам. Ведь эльф прошел суровую школу коварных лесных сражений, еще в стране Озерного Лотоса. Несколько раз захаживали в Край разбойничьи ватаги разношерстного сброда, но с ними покончили без особых хлопот. В общем, для жителей Медвежьих Полян мы стали чем-то вроде любимых национальных героев. А у меня так даже там был построен дом, больше похожий не небольшую крепость. И все бы хорошо, да с каждым ушедшим месяцем, тоска по Лауринэль и никогда не виданной дочке превращалась в нестерпимую пытку. Я мрачнел на глазах, ожидая появление Леди. А ее все не было… Зато сдержал обещание прийти за ответом Хозяин. Он зловещей тенью возник в моей спальне в одну из ненастных ночей и с предельной краткостью спросил:

— Что решил, Харальд?

— Плюнуть на тебя, — без лишних слов, презрительно отрезал я.

— Ты выбрал. И черная стрела полетит в цель, — с деланным сожалением тень испустила глубокий вздох, затем добавила непонятную фразу. — А к сердцу шпилькой золотой приколот будет от меня привет, — и оставила меня в покое.

Удивительно ясное утро сменило ночную непогоду. Наверное потому беседа, произошедшая при мерцающем свете угасающих углей камина, на грани сна и яви, стала казаться порождением расстроенного воображения. Поразмыслив, я утвердился в этом мнении. Вследствие чего друзьям не обмолвился ни словечком.

Минуло еще полгода, а Леди все не давала о себе знать. Оставалось утешаться тем, что максимальный срок определенный моей могущественной покровительницей подходил к концу. Утешаться и черпать в этом терпение. А потом случилось то, что случилось. Я обрел дочь, но навеки потерял Лауринэль…

В тот октябрьский день я проснулся на рассвете. Предстояла затеянная друзьями охота на кабанов. Мне не очень хотелось в ней участвовать, но оставаться в башне самому хотелось еще меньше. Едва я привел себя в порядок и на всякий случай проверил подготовленную заранее, необходимую для охоты амуницию, как в спальню без привычного стука, ворвался возбужденный Рифли.

— Господин! У моста стоит пять гномов с девочкой. Главный из них назвался Ястребом, — скороговоркой выпалил он и, переводя дыхание, спросил. — Прикажешь провести гостей в башню?

— Я… — что-то стиснуло горло, мешая говорить. — Встречу их с тобой.

К пакгаузу я бросился едва не бегом. Все же шустрый гоблин, запросто обогнав меня, первым нырнул в здание, к стопору механизма опускания моста. Вскоре пришельцы уже находились на плато.

— Здрав будь, Харальд Смелый, — каким-то упавшим голосом поприветствовал меня Ястреб, выставляя на передний план маленькую девчушку. — Вот привез тебе гостью. Хм-м-м, правда, вы еще не знакомы, — тут он замялся, оглянулся, словно ища поддержки молчаливо застывших товарищей, затем, тяжко вздохнув, представил малышку. — Ну, в общем, это Финаэль, дочь Лауринэль. И твоя дочь, Харальд.

Я впился взглядом в ее лицо, с трепетом узнавая свои черты и черты Лауринэль. Великая Магия! Как же она действительно похожа на нас! В свою очередь девочка тоже внимательно рассматривала меня, но скорее с настороженностью и опаской, чем с радостью.

— А ты честно мой папа? Могущественный волшебник Харальд Смелый? — наконец спросила она, затаив дыхание.

— Да, доченька, да, родная моя, — ласково подтвердил я, осторожно и бережно поднимая ребенка на руки.

— Честно-пречестно? — Фианэль внезапно резко отстранилась, глядя на меня не по-детски строго.

— Даже не сомневайся, милая, — я как мог, постарался скрыть замешательство. — Вот почтенный Даин Ястреб не даст соврать. Да он ведь и сам об этом первый объявил.

— А почему ж ты тогда не забрал нас к себе? Почему позволил убить маму? Ты ведь самый сильный, самый смелый, самый… — она вдруг безутешно разрыдалась, уткнувшись мне в плечо.

— Солнышко, ты все поймешь, когда подрастешь, — только и смог вымолвить я, не делая никакой попытки оправдаться. В данный момент любые объяснения были заведомо глупы.

— Кто? — обращаясь уже к Даину, спросил я, не пытаясь скрыть текущих слез, текущих в первый раз в жизни… — Эльфы?