Харассмент

Остановившись перед железной дверью, Инга потянулась было к щеколде, но в последний момент вспомнила, что сняла перчатки. Подумала плюнуть, но тут же достала из рюкзака новую пару. Если уж она нашла силы вернуться в эту преисподнюю, то силы на такие мелочи точно должны найтись.

Надпись «ворота ада» показалась ей на этот раз куда символичнее.

В подвальном коридоре было темно и пусто. Инга осветила его лучом фонаря. Непонятно, что она ожидала увидеть: вырвавшегося на свободу Илью? Армию зомби? Стояла полная тишина, которая, когда Инга выключила музыку, показалась ей чистой водой, но теперь как будто сгустилась, помутнела, стала какой-то нехорошей. Инга осторожно сделала шаг, потом второй. Ей послышался звук из комнаты, мимо которой она проходила, и она резко дернула фонариком. Луч выхватил железный стеллаж, отбрасывавший на стену кривую четкую тень. Больше внутри ничего не было.

Все тело Инги сделалось деревянным. Она продолжала идти вперед, но крохотными шажками, на негнущихся ногах. Неожиданно вспомнила, что у нее с собой ножницы, а это какое-никакое оружие. Зажав фонарик зубами, Инга тихо, стараясь не выдавать своего присутствия, сняла с плеч рюкзак. Она сама толком не знала, от кого пряталась. Молния оглушительно громко вжикнула в этой тишине, и Инга резко вскинула голову, по-прежнему держа фонарик зубами. Свет рассек темноту. В коридоре по-прежнему было пусто.

Наконец Инга добралась до нужной ей двери и остановилась. Наклонилась ближе, стараясь различить какой-нибудь звук изнутри. Ухо прикладывать к металлу не хотелось, как будто он был в чем-то липком. Из-за двери не доносилось ни шороха. Инга осветила замок: его стальная новенькая дужка так празднично переливалась, что Ингу передернуло.

Больше всего ее пугало то, что, пока она будет возиться ключом в замке, Илья, если он жив, услышит. Инга помнила, в каком состоянии оставляла его, но ей все равно казалось, что эти несколько секунд ковыряния ключом дадут ему время на подготовку. Она представляла, что он стоит, притаившись, за дверью и нападет на нее снова, едва она сделает шаг. А может, не стоит. Может, лежит, истерзанный, окровавленный, безглазый, и когда она войдет, вдруг схватит ее за ноги. Второе видение было даже хуже первого, потому что в первом Илья еще хотя бы был человеком, а во втором – уже потусторонней, дьявольской сущностью.

Инга достала ключ и вставила его в замок. Он вошел как в масло, точнехонько в нужные пазы. Это как отдирать пластырь с ранки – нужно резко дернуть, и дело с концом. Инга повернула ключ и вошла.

Она почему-то думала, что здесь будет такая же темнота, как в коридоре, поэтому и боялась. Но комнату по-прежнему заливал свет прожекторов, и в этом свете она отчетливо видела Илью, лежавшего все в той же позе, привалившись к стене, спиной к двери.

Инга, уже не таясь, но все еще внутренне замирая, обогнула тело по широкой дуге, чтобы заглянуть в лицо. Один глаз Ильи по-прежнему был открыт, и смотрел он им, казалось, опять прямо на Ингу, так что в первое мгновение она невольно отшатнулась. Илья, однако, не шелохнулся, не моргнул, и взгляд его жуткого единственного глаза был совершенно пуст.

Инга подождала некоторое время, чтобы убедиться, что тело напротив не пошевелится. Она рассматривала Илью, к собственному изумлению, без малейшего страха или брезгливости. Выглядел он ужасающе: неестественная поза, кровавая мешанина на одной половине лица, разодранное горло, залитая кровью футболка, – но именно поэтому смотреть на него было не так уж сложно. Просто это был уже не Илья, а пустая оболочка, как сброшенная змеей шкура. Никаких чувств она у Инги не вызвала.

Она наконец немного расслабилась. Подошла к стене и сняла с кольца наручники. Сорвала свой листок с инструкцией. Стул отнесла к двери – выкинет его на обратном пути. Изучила стену в том месте, где ударилась, а потом и пол вокруг. Никаких следов крови тут не было. Она потрогала висок, который пронзительно болел, и посмотрела на пальцы. Ничего. Видимо, ей только показалось, что она его разбила. Инга наклонилась, чтобы подобрать осколки от бутылки шампанского, и только тут почувствовала запах алкоголя. Аромат был таким знакомым и так прочно ассоциировался с весельем и торжеством, что этот диссонанс на секунду привел ее в замешательство.

Наконец она подошла к Илье и помешкала, не решаясь залезть к нему в карман. Одно дело было смотреть на труп издали, совсем другое – потрогать. «Это ничто, – уговаривала себе Инга, – это не человек», но ей все равно было страшно. Наконец, набравшись мужества, она все-таки склонилась над ним. В этот момент Илья захрипел.

Инга отпрыгнула в сторону, и все ее тело тотчас протестующе взвыло – заболело, затошнило. Она зажмурилась и зажала рот руками. Инга ничего не видела, но ей почти хотелось, чтобы Илья поднялся, как восставшее из мертвых чудовище, надвинулся на нее и сокрушил одним смертельным ударом – лишь бы все это закончилось наконец. Но секунды продолжали бежать, и ничего не происходило. Илья больше не хрипел и вроде бы не шевелился.