Харассмент

Она вымыла пол, еще раз сходила в душ. Максим спросил, с кем же она так напилась. Таблетка подействовала, и боль в теле начала понемногу притупляться. Инга уселась с зеркалом перед окном и стала замазывать синяки. Результат вышел далеким от совершенства, но так уже хотя бы можно было выйти на улицу.

Ей нужно было сделать три вещи. Избавиться от пакета с одеждой. Уничтожить свой второй телефон, с которого она переписывалась с Ильей от лица Агаты. Их чат она уже очистила. Разобраться с телефоном Ильи. Нельзя было оставлять его в ячейке в магазине, как бы Инге ни хотелось больше никогда к нему не возвращаться.

Она вышла из дома, прихватив пакет со своими вещами. Их Инга не боялась выбросить даже в обычный мусорный контейнер, просто выбрала тот, что подальше. Рюкзак с одеждой Ильи и своими приспособлениями – наручниками, фонарями Инга трогать пока не стала. Она все еще хотела его сжечь, а делать это в Москве было негде.

С телефона Агаты Инга опять заказала себе такси до дома Ильи. В магазин вошла, защищаясь от дула камеры зонтом. Его телефон безмятежно лежал в ячейке, хотя чем ближе Инга подходила к магазину, тем больше в ней крепла параноидальная уверенность, что его украли.

Более того, телефон по-прежнему работал и показывал, что наполовину заряжен. Нужно было решить, что делать с ним дальше. Таскать его с собой по городу Инга не собиралась, но и выкидывать здесь не хотела, ведь его могли найти, и тогда фора, которую она себе придумала, практически потеряет смысл. Прошлое изменить она не могла, но ее дальнейшая жизнь – не просто свобода, а именно жизнь, крепость ее рассудка – зависели от того, насколько хорошо ей удастся замести следы. Инга должна была скрыть преступление не только от других, но и от себя, чтобы оно никогда не всплыло на поверхность, никогда не стало ее преследовать, позволило забыть. Этот телефон был последней возможностью изменить будущее.

Что поймут следователи, отслеживая локацию телефона? Накануне днем Илья выезжал в область и вечером вернулся домой. Ночь он провел в Москве. Конечно, здесь он мог бы и пропасть, но ведь лучше будет, если он пропадет где-нибудь еще, попозже и подальше. В месте, к которому Инга отношения не имела и в котором никогда не была. Значит, сесть в поезд в неизвестном направлении и выкинуть телефон по пути? Нет. Останутся записи с камер, останется геолокация ее собственного телефона, билеты, в конце концов, которые привяжут Ингу к Илье намертво.

Инга в задумчивости шла к метро, озираясь по сторонам, словно на улице была спрятана подсказка. Когда она увидела синюю вывеску почты, план сложился мгновенно.

Инга решительно вошла в отделение и, отряхнув зонт, направилась к окошку. Очереди не было.

– Мне надо отправить посылку, – выпалила она, глядя на толстую молодую девушку со скучающим лицом. Та жевала жвачку.

– Вы хотите, чтобы она поскорее дошла? – лениво спросила девушка и перекатила жвачку из одной щеки в другую.

– Нет, – поколебавшись, ответила Инга.

Расчет был простой: нужно, чтобы телефон сел где-то в пути, перестал транслировать свое местоположение, но физически в этом месте не остался.

– Куда отправляете?

Вопрос застал Ингу врасплох.

– В Тамбов? – брякнула она первый пришедший в голову город.

Девушка нахмурилась.

– Вы что, не знаете, куда посылку шлете?

– Знаю. В Тамбов.

– Заполняйте бланк. Большая посылка?

– Нет, совсем маленькая. А можно у вас купить коробку? Я все туда сама сложу.

Инге выдали бланк и коробку размером с обувную. «Самая маленькая», – с ледяной неприступностью сказала девушка в ответ на Ингин изумленный взгляд.

Сев за стол в стороне, Инга задумчиво покрутила ручку. Никого в Тамбове она не знала. Забрать для нее посылку никто не сможет. Что произойдет, когда за ней не явятся? Отправят назад? Заберут себе? В любом случае рано или поздно коробку вскроют и обнаружат севший телефон. Наверняка его включат, и он снова отобразится в сети. Полицейские найдут его, а потом отследят отправителя. Даже если Инга поставит вместо своего имени несуществующее, ее опознают по здешним камерам.

Значит, нужно, чтобы посылку в Тамбове забрали, а потом уничтожили. Делать это было некому, кроме нее самой.

Инга прерывисто вздохнула. Какое счастье, что она хотя бы не сказала «Владивосток».

Заполнив бланк, она вернулась к окошку.

– Инге Соловьевой до востребования? – равнодушно спросила девушка, окинув взглядом бумажку.

Инга кивнула.

Выйдя из почты, она отправилась на Воробьевы горы. Из-за дождя людей в парке было мало. Инга достала симку из телефона Агаты и разрезала ее ножницами, которые захватила с собой. Сам телефон положила на дорожку и несколько раз ударила по нему каблуком. Огляделась – не видел ли ее кто-нибудь? Мимо прошмыгнула белка. Людей поблизости не было. Обломки симки Инга выкинула в урну возле лавочки и, сжимая разбитый телефон в руке, пошла к набережной. Там, облокотившись на перила и изобразив задумчивость, она уронила его в воду.