Хардкор

— Кто такие эти «Невашдни»? Ты их знаешь? — спросил я.

— Пересекались. Давно когда-то. Их наняли устранить вражеского генерала. Проникнуть в лагерь саргарцев и уничтожить.

— И как, получилось?

— «Невашдни» всегда выполняют свою работу. Потому им и столько платят.

— Плохо, — сказал я. — Мы сможем с ними справиться? Если что.

— Если что — то лучше не проверять, — проворчал Олег. — Их главарь — Марико Ястреб, конечно, позер и любит рисоваться, но умений ему не занимать.

— Хорошо фехтует?

— Не в том дело. У него есть свой секрет, о котором не рассказывает никому. Но из его банды проговорились, что он владеет неким артефактом, способным свертывать пространство, превращать его в арену для боя один на один. И никто не может этому помешать.

— Что ж, для честного боя это даже лучше.

— Для честного боя?! А кто тебе сказал, что в замкнутом пространстве бой будет честным? Свидетелей тому, что там происходит, нет. Лишь в конце Ястреб выходит победителем. После того, как он вернулся, убив генерала саргарцев, то вызвал на поединок моего друга. Мелочная была ссора, не помню из-за чего. Он проткнул Руди мечом, даже не смотря на то, что мой друг был лучшим фехтовальщиком среди нас.

Олег помолчал, вспоминая те события.

— И друзья ему под стать: мертвец, мимик и призыватель. Один оживлен магией саргарцев, не поймешь, то ли он управляет своим телом, то ли волшебство. Второй родом из далекого острова Гуринау, всегда принимает вид своего врага, но всё равно остается более быстрым и ловким. С великаном он будет гигантом, с карликом — вертким лилипутом. Может, и острова такого нигде нет, во всяком случае, я не встречал на картах. Возможно, мимик один такой во всем Хвергельмире, кто его знает? А третий… Третьему служат монстры, которых он призывает, когда захочет. Я бы предпочел не встречаться с ними в бою.

— Ладно, Вот говорил, что будет нас ждать в таверне «У кракена». Надеюсь, он нашел капитана. Н-но!

Мы вошли в Грьёдт, по возможности не привлекая лишнего внимания, через проход в частоколе, который тут служил городской стеной. Оставили в конюшне гасторнисов, бросив хозяину мелкую монету, и теперь пробирались боковыми улочками к центру поселка. Не было ни души, лишь примостившийся в темном закоулке нищий — явный NPC — попытался выпросить у нас милостыню в обмен на какую-то информацию, и взлетела, недовольно шипя, копавшаяся в отбросах гарпия.

Грьёдт можно было назвать городом лишь отдаленно. Здесь не было высоких башен волшебников, как в Вормсе, отсутствовали каменные дома, стояли лишь деревянные срубы в стиле поселений северных первопроходцев. Пахло соленой водой, рыбой и водорослями — всеми теми едкими ароматами, которые пропитывают любой прибрежный город. Еще могут присутствовать всепроникающая вонь дубилен, где сушатся моржовые шкуры, запах топленого жира и требухи возле скотобоен, но сейчас для охотников был не сезон — моржи ушли дальше по льду вглубь океана.

Кривые улочки — проходы между домами сначала вместо площади вывели нас к порту. Две большие баллисты стояли, развернутые луками к морю. От кого защита: от кракенов, драконов или пиратов? Баллисты были не заряжены, казалось, ими давно никто не пользовался. Несколько деревянных пристаней уползали в залив по грязному, покрытому мусором льду. Толпились, расталкивая друг друга неуклюжие рыбацкие лодки на широких полозьях. На пристани у самого берега сидел курящий длинную трубку красноносый капитан в шапке с эмблемой, на которой гарпия держала в лапах ледовый якорь. Рыбаки счищали с днища баркаса высохших кронксов.

— Ракушка! — Ёжик спрыгнул с гасторниса, подобрал большую черную в белую полосу пустую раковину и приложил к уху.

Мне вновь показалось, что он сделал это, не потому что захотел, а потому что так должен был поступить любой мальчишка на его месте. Во взгляде Ёжика я опять увидел пустоту.

— Что, малец, нашел кусок океана? — ухмыльнулся капитан. — Береги его, сожри меня кракен. Если хорошо слушать, внимательно, не отрываясь, то можно услышать песни русалок. О! Это чудесные песни. Бывало, выйдешь из каюты, а мужики вместо того, чтобы тянуть сеть из проруби, стоят и слушают. А чего слушают — сами не знают. Каждому иное слышится. Так и море для каждого свое. Если ты сжился с ним — оно твое навсегда.

У дальнего причала  в густой, вязкой воде Суль стояла обледеневшая шхуна с сосульками на мачтах. Она отличалась от рыбацких лодок — в ее очертаниях чувствовались стремительность и скрытое благородство.