Хардкор

Пространство вокруг нас затягивала паутина, ловчие сети висели на ветках серыми грязными лоскутами. Невдалеке виднелись остатки брошенного паучьего корабля — летающего гнезда, который осенний ветер гонит по воздуху, перенося пауков в новые места обитания. Запасы паутины хранятся в коконах, из которых уже выбрались детеныши. Раскрой один из них — и сотни метров паутины развернутся парусами, подхватят корабль и понесут вдаль.

Враги ждали внизу, враги стояли на балконе башни волшебника, готовые выстрелить, едва нас заметят. Ближе к дереву ветвь голая — выйди на нее и окажешься открытой мишенью. Я посмотрел в небо. Высоко над нами светило солнце и зеленела листва.

— Пленники, что пойманы судьбой, как им спастись, куда идти?

У основания ветви сидел Вот. Ветер развевал его черный плащ, теребил перья ворона на его плече.

— Откуда ты взялся? — прокричал я.

— Ведь пленники не птицы, летать не могут. — Вот, словно не замечая моего вопроса, пригладил перья птицы. — Но коль рискнут они последовать дорогой восьмилапых, то смогут изменить несправедливый приговор судьбы.

— Кар-р! — заорал Хугин.

— Не кричи на ухо! — стукнул его по клюву Вот.

— Возможно, он прав, — сказал Олег и выплюнул ветку. Кружась, она полетела к земле. — За дело? — Он первым пошел к гнезду пауков.

На его куртке между лопаток расплылось кровавое пятно.

— Я не полечу, — сказала Илва.

Старое гнездо цеплялось за ветки, ошметки парусов трепетали на ветру. Раздвинув клочья паутины, Олег вошел внутрь воздушного корабля.

— Есть целые коконы, — сообщил он оттуда.

— Пойдем, — потянул я Илву за собой.

— Вы сумасшедшие, — сказала она. — Волки летать не умеют.

— У тебя есть другой план?

Стрелки заметили движение, и в ветвь воткнулись несколько болтов.

— Нет. — Илва нырнула под серые пряди паутины.

Вот снял шляпу и поклонился. Я помахал ему рукой. Внутри гнездо почти не защищало от ветра. Десятки слоев паутины стягивали множество тонких и хрупких на вид веток, прочно крепили к полу коконы.

— Держитесь? — спросил я.

Казалось, что ветки сломаются под нашим весом. Паутина прогибалась, но не рвалась. Коконы лежали так, что освободившиеся паруса вырвутся через вход наружу.

— Держимся, — сказал Олег.

— Давай быстрее! — взвизгнула Илва.

Схватившись за стенку гнезда левой рукой, правой открыл крышку кокона и едва успел увернуться от выстрелившего комка паутины. Вылетев, он развернулся длинным парусом. Воздушный корабль рванулся на свободу, сдерживающие его ветки затрещали.

— Еще! Давай еще, на одном не улетим! — закричал Олег.

Завизжала Илва. Возле меня тугим жгутом сплетенных из паутины веревок гудело растянутое основание паруса. За гнездом оно становилось все шире и шире, превращаясь в огромное крыло-парашют. Я дотянулся до второго кокона и сбросил с него крышку. На этот раз я был подготовлен к тому, насколько стремительно вылетит паутинный сгусток, и успел уклониться. Зазевайся — и тебя собьет с ног, выбросит за пределы воздушного корабля.

Возникло сообщение: «Ваша ловкость достигла девяти единиц».

Гнездо дернулось и соскочило с ветви. Я не удержался, упал на противоположную движению стену. Сначала гнездо рухнуло вниз, но потом, подхваченное воздушными потоками, выровнялось и начало набирать высоту. Мы перелетели через городскую стену, зацепив днищем ее край.

Ветер уносил воздушный корабль всё дальше и дальше от города-всех-дорог, оставив преследователей далеко позади.

Пятая авентюра. Холодная заверть

Прошли несколько минут полета, когда крик рвался наружу, а руки цеплялись за паутину так, что, казалось, потом нельзя будет разжать побелевшие пальцы. В прорехах мелькали серое небо и черные лоскуты полей. Горизонт закрывала стена Железного леса, за которой поднимались башни с зубчатыми крышами и провалами бойниц — ветер нес паучье гнездо к старому маркрафскому замку.

Внезапно воздушный корабль рвануло в сторону, завертело, стропы запутались, один парус выпрямился и забился на ветру, словно тряпка. Корабль бросило к земле. Мы неслись к деревьям, ощетинившимся копьями веток.

— Паруса! — закричал Олег. — Руби паруса!

Я ударил мечом по стропам, но с одного раза перерубить толстый жгут не удалось — клинок лишь перерезал часть веревок и завяз в тугой паутине.

— Чего ты возишься? — Олег кинулся на помощь, и в этот момент две стропы лопнули.

Веревки хлестнули Олега по лицу, парус вырвался на свободу огромным воздушным змеем. Наш корабль стукнуло о землю, раз, другой, и поволокло, разрывая его стены, ломая скрепленные паутиной ветки.

Олег вывалился наружу первым, с коротким криком исчез в образовавшейся прорехе. Илву швырнуло на меня, и мы выпали из гнезда вместе, я — спиной вперед, до боли в легких и мысли о сломанном позвоночнике.

«Минус пять единиц жизни».

Сверху упала Илва.

— Извини, — сказала она.

— Ничего, — ответил я, пытаясь заставить себя дышать.