Хардкор

Он бросил откушенный кусочек мяса в огонь, и саламандра, подпрыгнув, поймала его в воздухе. Довольно чавкая, она снова свернулась в кольцо, словно решив проглотить свой хвост.

— Олег совсем забыл о Ёжике. Вернее, помнит, я не позволяю ему полностью отказаться от сына, но игра постепенно завладевает его сознанием. Вылечи его, — сказал я. — Ты же можешь. Убери тролльскую заразу, измени правила, дай мне чит-код.

— Нет! Я не стану законы «Хвергельмира» нарушать. Но не забудь: игра всегда предоставляет пути спастись.

— Закон игры, — проговорил я. — Нам идти в замок за лекарством?

Вот промолчал. Саламандра захихикала сквозь сон.

— Что за призрачный город, Ёжик сейчас там в безопасности? — спросил я.

— Игра не хочет, чтобы игрок знал, что будет дальше. Ведь это квест — закон игры, — сказал Вот.

К черту все игровые законы! Я пришел сюда не играть. Рука у Глаза дракона потянулась к мечу, но Ламберт ее остановил. Я заметил, что мой импульсивный поступок не скрылся от глаз Вота, вызвав у него легкую улыбку. Драться с ним я не стану — слишком разные у нас уровни. Силой здесь ничего не добьешься.

— До встречи, — сказал Вот, поднимаясь.

— Ты драконов рисовать не умеешь? — спросил я.

— Нет, а что? — удивился Вот.

— Да так, ничего.

Я не заметил, когда он пропал. В поле негде было спрятаться, но у Черного Хакера это получилось. Его фигура растворилась в заверти падающих льдинок.

***

— Еда, — сказала Илва, бросив мертвого зайца на землю.

Из костра метнулась саламандра, но Олег успел подхватить зайца перед самым ее носом. Саламандра сердито щелкнула челюстями и уползла в огонь.

— Вернулась, — улыбнулся Олег.

Илва принюхалась и вопросительно посмотрела на меня.

— Что ты жарил? Здесь кто-то был?

— Я уничтожил тень, — быстро сказал я и показал ей засушенное насекомое. — Что это за пчела?

— Какая большая, — удивилась Илва. — В доме нашел? Одну? Это пчелиная матка. Она всегда летает, сопровождаемая роем. Когда в улье появляются две матки, то новая либо уводит с собой часть пчел, либо вступает в борьбу, и тогда матки сражаются насмерть. Победительнице достается весь рой. Наверное, этой не повезло.

Я хмыкнул и спрятал пчелу в карман. Олег в это время сооружал держатель из веток, чтобы можно было подвесить зайца над костром.

— Ты приготовишь завтрак? — спросил он у Илвы.

Судя по ее взгляду, она готова была съесть добычу сырой.

— Посетители в таверне не жаловались.

Илва отошла дальше от костра и принялась свежевать зайца с помощью ножа, который достала из голенища. Олег протянул руки к костру.

— Думаешь, у нас есть шанс найти лекарство? — спросил он.

Слова он выговаривал нечетко, его нижняя губа, на которую наползла твердая серая кожа, загрубела и плохо двигалась.

«Игра всегда дает шанс спастись».

— Да, мы найдем лекарство в замке. Я в этом уверен.

— Кто ты, Игорь? — спросила вернувшаяся Илва.

Сквозь зайца была продета ветка, и Волчица водрузила будущую еду над костром. В уголках ее рта прятались несколько пятнышек крови. Заметив мой взгляд, Илва улыбнулась и их слизнула.

Перед моими глазами появились картины севера: одинокая хижина на обрывистом берегу и бесконечный океан, встречающийся на горизонте с небом. Правда или нет? Быль или навязанная игрой выдумка?

— Кто я? Игорь Глаз дракона, охотник на моржей, живущий на берегу океана. Почти весь год океан сковывает лед, это царство торосов и морозных великанов. По ночам слышны далекие крики мужчин их племени, вызывающих на поединок соперников. Говорят, что дыхание морозных великанов замерзает в небе кристалликами льда, в которых сияет свет луны.

В глазах Илвы отражались языки пламени, но мне казалось, что это отблески северного сияния. Такие же были в глазах Гулльвейг в ту ночь, которую мы провели вместе.

— Лишь в недолгие летние дни океан просыпается и ломает лед. Моржи и великаны к тому времени уходят. Незатихающий шторм накатывается волнами в тщетной попытке разрушить берег, с грохотом сталкиваются льдины.  В вышине, где сверкают молнии, летают громовые птицы. Ты стоишь посреди бушующей стихии, словно ее повелитель. Когда шторм уходит, возвращаются моржи и устраивают на берегу свои свадьбы.

Илва неотрывно смотрела на меня, и ее взгляд больше не смущал.

— Кто я? Игорь Смелый, сын Вилфрида Смелого, маркграфа из Вормса. Это мой родовой замок, — показал я на возвышающиеся над лесом башни. — Здесь я провел свое детство. Я был сумасшедшим, во всяком случае, меня таковым считали. С ранних пор мне казалось, что по-настоящему я живу где-то совсем в другом мире. Мне снилась маленькая квартира в доме, напоминающем муравейник, с сотнями живущих в нем людей. Меня учил грамоте алхимик Лотар, но в своих фантазиях я ходил в школу вместе с другими детьми. Меня обучал фехтованию Манфрид, нанятый отцом учитель из восточных земель, что всегда страдал вечным насморком и говорил в нос, но мне снилось, что я тренируюсь у маленького человечка со смешным именем Галушка. «Хвергельмир» и та далекая страна перемешались в моей голове, и я не знал, кто я на самом деле. Не знаю до сих пор.