Харка, сын вождя

Харку охватил страх, становившийся все сильнее: что, если Черная Кожа Курчавые Волосы вернется к своему отцу и к пауни и расскажет им о золоте, увиденном в лагере дакота? «Белые люди никогда не должны узнать об этой находке!» — вспомнил он слова отца.

Харка опять отправился на песчаный берег, где началась эта ужасная история. Если хочешь найти след, нужно начинать поиск с того места, где он был виден в самый последний момент, то есть именно с берега. Вот здесь стоял Черная Кожа, когда Харка видел его в последний раз. Отпечатки ног мальчика еще были заметны на сыром песке. Харка долго разглядывал их, потом еще раз осмотрелся.

Но на траве и песке вокруг было столько детских следов, что Харка никак не мог определить, куда пошел Курчавые Волосы. Может, к броду? Харка внимательно, метр за метром, изучил берег. Главное для следопыта — терпение.

Вдруг рядом с ним кто-то остановился. Харка был настолько погружен в свои поиски, что даже вздрогнул от неожиданности. Подняв голову, он увидел Уинону.

— Чего тебе надо? — сердито спросил он. — Ты затопчешь мне все следы!

— Тебе незачем их искать, — тихо ответила Уинона, и его поразило то выражение гордости, с которым она произнесла эти слова.

Уинона была младше Харки, но девочки взрослеют раньше мальчиков. Ее истонченное голодом лицо приобрело новую, еще незнакомую ему черту — достоинство маленькой женщины. Он молча и как бы пристыженно смотрел на сестру.

— Харка, я могу сказать тебе, где искать Черную Кожу.

Уинона опять сделал паузу.

— Ты одна можешь мне сказать это?

— Я одна хочу сказать тебе это.

— Так говори! — произнес он, не глядя на нее.

Он был слишком взволнован и не хотел показать этого.

— Я скажу тебе это, хотя все молчат, как велел Хавандшита.

— Как велел Хавандшита?.. — воскликнул Харка чуть дрогнувшим голосом, в то время как Уинона выглядела совершенно спокойной.

— Знай же, Харка: когда отец увел тебя в вигвам и все смотрели вам вслед, Черная Кожа вдруг прыгнул в реку. Это заметили только я и Хавандшита. Мальчик нырнул, а когда вынырнул, Хавандшита помахал ему своим шаманским посохом, чтобы он вылез из воды и подошел к нему. Мальчик очень испугался шамана. Он приплыл к берегу и подошел к Хавандшите. В руке у него был тот самый золотистый камешек. Я видела это, хотя он старался, чтобы никто этого не заметил.

Харка нахмурил брови и уставился на сестру:

— Как это может быть? Такая широкая река и такой маленький камешек — как он мог найти его на дне?

— Харка, это наколдовали Хавандшита и его духи — иначе я не могу это объяснить.

— А что было потом?

— Потом Хавандшита взял камень себе. Ты ведь слышал из уст отца, что это злой камень. И вот теперь он у шамана в Священном Вигваме.

— Уинона, что с Черной Кожей? Где он?

— Хавандшита и его взял с собой в вигвам. Больше я ничего не знаю. Может, он решил сделать его своим помощником, а может — принести в жертву.

Харка молчал. Ему стало не по себе от сообщения сестры. Вот, значит, какую зловещую историю скрыл от него Четан! Что затевает Хавандшита? Зачем ему понадобились Черная Кожа и золотой камень? Почему он приказал всем молчать? Не случится ли с Уиноной какое-нибудь несчастье из-за того, что она нарушила этот запрет? Харка решил никому не говорить о том, что сестра доверяет ему больше, чем шаману. Даже отцу, раз Уинона сама не сделала этого. Даже отцу?.. От этой мысли по спине у него пробежал неприятный холодок. Золотой камень, похоже, и в самом деле приносит несчастья.

Харка посмотрел на вигвам шамана. На шесте перед входом висел среди шкур мацавакен. Что же происходило сейчас внутри этого вигвама? Из-за тяжелых бизоньих шкур не доносилось ни звука.

День клонился к вечеру. Солнце закатилось за горизонт и окрасило своим золотисто-багровым сиянием реку, воды которой вновь стали прозрачными, и луга, за последние дни покрывшиеся сочной зеленой травой и уже пестревшие первыми цветами. Прерия незаметно превратилась в роскошное пастбище. Мустанги, насытившись свежей травой, зябко жались друг к другу на прохладном ветру, а дрозды пели над ними свои вечерние песни. С востока быстро надвигалась ночь.

Проходивший на площади посреди лагеря Большой Совет близился к концу. Маттотаупа произнес заключительные слова, и мужчины встали.

Хавандшита не принимал участия в совете. Это было необычное явление, и отсутствие шамана смутило воинов. Старик находился в своем вигваме, из которого теперь доносились то глухие, то пронзительные звуки, приглушенные тяжелыми шкурами и оттого казавшиеся еще более загадочными и зловещими. Хавандшита говорил с духами.

Воины, закончившие совет, в нерешительности стояли вместе с вождем на площади посреди вигвамов. Без одобрения шамана они не решались предпринять какие бы то ни было серьезные шаги. Они словно ждали, что Хавандшита закончит разговор с духами и выслушает их.

Солнце исчезло за Скалистыми горами, зажглись первые звезды. Взошла луна, залив прерию матовым, неопределенным светом. Вдали завыли волки, им ответила лаем собака. Мустанги нервно подрагивали.

Вигвамы погрузились во тьму, все очаги были тщательно присыпаны пеплом.