Харка — сын вождя

Кэт с напряжением смотрела на этих мужчин. Только что состоявшийся разговор всколыхнул в ней ужасные переживания того, прошедшего лета. Она всматривалась в лицо каждого всадника.

– Отец, – тихо произнесла она, так тихо, что не услышала даже тетушка Бетти. – Отец, это он!

– Кто, деточка?

– Тот, который взял меня тогда на руки, а потом опустил на землю, потому что я очень кричала.

– Который? – Голос Смита дрожал.

– Четвертый слева.

– Не пятый?

– Нет, четвертый.

– Пятый – это брат Большого Волка, с ним я разговаривал. Тот, что рядом с ним, очень на него похож. Наверное, это и есть Большой Волк.

– Что там у вас? – возмущенно зашипела тетушка Бетти.

– Пожалуйста, потише!

Смит замолчал. Ему больше не о чем было спрашивать

Кэт. В его глазах убийца был установлен.

Под быструю музыку, напоминающую шум катящихся колес, на арену выехала почтовая карета, запряженная четверкой лошадей. Матотаупа пронзительно свистнул, и тотчас индейцы были рядом с каретой. Четверо схватили коней за поводья и остановили их на полном скаку. Двое напали на кучера – крепкого рыжеволосого мужчину. Он отбивался, пытался вырваться, но тут же был умело, как отметили зрители, скручен веревками и привязан к столбу.

Он изрыгал целую гамму разнообразных ругательств, которые с одобрением воспринимали зрители и в особенности юные «знатоки». Дама, высаженная из кареты, кричала:

«Спасите! Помогите!» – и наконец упала в обморок, и достаточно осторожно была усажена победителями на барьер, как раз против ложи номер семь.

– Это просто наездница, – сказал Смит дочери, но под влиянием проносящихся воспоминаний сказал настолько громко, что возмутил тетушку Бетти.

– Ты так серьезно переживаешь эту игру, Сэмюэл, –

раздраженно произнесла она.

Матотаупа подошел к связанному кучеру и заговорил, повторяя каждую фразу и на языке дакотов и на английском, чтобы и зрителям, и индейцам была понятна его речь:

– Что вы ищете здесь, в местах нашей охоты? Вы спросили нас, можно ли вам здесь появляться? Вы раскурили с нами священную трубку мира? Вы заключили с нами договор.

Пленник молчал.

– Ты молчишь! Вы ворвались к нам, не спросив нас! Вы истребили нашу дичь, вы захватили нашу землю! Мы ничего не хотим, кроме нашей земли и наших прав, а белые пусть остаются там, где их земли и где их законы! Кто как разбойник к нам придет, будет убит как разбойник.

Кое-кто из зрителей забеспокоился, молодые люди принялись свистеть. Господа в седьмой ложе наморщили лбы.

– Ну, эта речь, конечно, должна исчезнуть из программы, – заметил представитель цирка «Би энд Би».

Смит от раздражения и злобы покраснел.

Харка гордо стоял посреди арены рядом со своим отцом.

Матотаупа бросил томагавк. Топор, описав широкую дугу, пронесся над головой пленника, привязанного к столбу, и срезал с его головы прядь волос.

Молодые люди на задних скамейках засвистели сначала предостерегающе, а потом одобряя этот искусный бросок.

Представители банка и цирка «Би энд Би» пометили что-то в блокнотах. Директор довольно захихикал. Даже пленник нашел в себе мужество отметить ловкость великого вождя сиу-дакотов.

Вождь сказал:

– Белый человек, это разве искусство, это только игра, но любой наш ребенок способен на такие штуки, которые у вас не под силу и многим взрослым.

Он позвал своего сына и приказал ему продемонстрировать белым ловкость индейцев. Пленник, увидев мальчишку, закричал:

– Ах ты предатель! Я узнаю тебя! Ты тот разведчик, который предал нас, и с тебя сдерут шкуру, как только к нам придет подмога!

– Это, кажется, тот самый юноша, который играл сына лорда, – сказал представитель цирка «Би энд Би». – Теперь понятно, почему он не снимал цилиндра.

– Ничего удивительного, что такой юноша недостаточно хорошо воспитан, – заметила тетушка Бетти, повернувшись так, чтобы ее слышали сидящие позади господа.

– Всеобщий обман, – тихо произнес Дуглас.

– Но он и действительно держится как сын лорда, –

заметила Кэт еще тише, и только Дуглас услышал ее.

Ему не по душе пришлось замечание Кэт, поэтому он счел необходимым высказать и свое мнение:

– Да, теперь он действительно похож на сына вождя.

Тем временем Харка взял у отца томагавк и знаками показал, что он отсечет еще одну прядь волос.

Харка встал на то же самое место, с которого бросал томагавк Матотаупа, расставил ноги, слегка изогнулся, размахнулся и бросил. Топор почти коснулся земли, затем поднялся вверх и словно заговоренный промелькнул над головой пленника. Прядь волос упала на арену.

– Ах ты дрянь! – с яростью завопил связанный. –

Вождь, убери эту маленькую жабу, я – великий воин и заслуживаю большего, чем этот мальчишка!

– Человек, привязанный к столбу, может быть спокоен.

Этот мальчик – мой сын. Через несколько лет он тоже станет великим воином и его имя будет известно прериям и

Скалистым горам. Я сказал, хау!