Харлей. Поверь в меня

Мы просто стоим посреди комнаты, молчим и смотрим друг на друга. Это наполнено бóльшим смыслом и чувством, чем все мои разговоры с девушками в прошлом. Не могу представить себя с кем-то другим. То, что Настя не хочет детей — это еще одна вещь, которая делает нас идеальными друг для друга. Она считает, что с возрастом я передумаю. Не знаю. Я не думал об этом. Это девочки любят загадывать и планировать свою жизнь на двадцать лет вперед. Но, правда в том, что я бы принял любые ее условия. Я не откажусь от нее. Может быть, мне нужно было именно это ей сказать? Черт, я чуть все не испортил.

Смотреть на нее и не прикасаться к ней — это пытка. Смотреть на закрытую дверь ванной, зная, что она там голая принимает душ — это ад.

Когда Марк с удовлетворенным выражением на лице, наконец, забирает сына и за ними закрывается дверь, Настя подходит ко мне и сжимает меня через джинсы. Мой член напрягается, встречая ее руку.

— Раздевайся и ложись на кровать, — приказывает она.

Меня не нужно просить дважды.

Начинаю раздеваться и вижу, как Настя идет к своей сумке и роется в ней.

— Что это? — мои джинсы запутываются вокруг моих ног, когда я падаю на кровать и застываю, видя в ее руках странные ремни.

— Медицинские ремни-фиксаторы. Такие обычно используют для буйных пациентов. Не нужно так волноваться, Пашенька, — она улыбается и машет ими передо мной. — я прихватила кое-что еще из больницы.

Все еще одетая, она забирается на кровать.

— Не могу дождаться, когда ты будешь привязана к кровати и я…

— Я привязана? — она качает головой. — я совсем не так представляла себе сегодняшний вечер.

— Хочешь связать меня? — она не отвечает, но протягивает вперед руку с ремнем. Я кладу в него свое запястье без вопросов.

— Настя, учти, если я не смогу делать с тобой то, что хочу, мне придется давать тебе инструкции.

К тому времени, как я понимаю, что джинсы все еще болтаются на моих лодыжках, ограничивая меня в движениях, она уже привязала обе мои руки к кровати. Я не знаю, повезло мне или не повезло, что на турбазе у кроватей изголовья из деревянных досок в фермерском стиле. Пока Настя слезает с моих колен, я подсчитываю расходы на оплату повреждений, если я выйду из-под контроля и в конечном итоге сломаю кровать. Она снимает футболку, затем ее лифчик исчезает. Я боюсь утонуть в собственной слюне, когда она снимает свои джинсовые шорты и те грешные трусики, которые я видел на ней сегодня утром.

— Ты готов поиграть в доктора?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍***

Готов ли я?

Мой член подтекает от предвкушения, но когда Настя лезет обратно в сумку и достает бутылку смазки и пару перчаток, я замираю в ужасе. Испуганный смех вырывается из моего горла.

— Ч-что ты планируешь?

— То, от чего ты будешь громко кричать. Мне остановиться?

— Я не могу ответить, пока ты не скажешь мне, что ты планируешь.

— Я не сделаю тебе больно. Обещаю. Но на всякий случай, возьмем еще это, — она поднимает свои сброшенные трусики и направляется к кровати.

— Так ты хочешь, чтобы я остановилась?

— Нет, — говорю я, хотя понятия не имею, что у нее на уме.

— Тебе когда-нибудь делали массаж простаты во время минета?

— Мне нравится, что ты говоришь «минет».

— Так что?

— Нет. Никогда.

— Тебе любопытно? — она прикусывает нижнюю губу, терпеливо ожидая, пока я приму решение. Я уверен, что моему члену это очень любопытно. Его головка к этому моменту уже фиолетовая.

— Ты когда-нибудь делала это с мужчиной раньше?

Она прищуривается. — Ты что, тянешь время? Я не буду этого делать, если ты действительно этого не хочешь.

— Я просто пытаюсь дать своему члену остыть немного. Не хочу взорваться в ту же секунду, как ты прикоснешься ко мне ртом.

— Меня больше беспокоит, что ты будешь громко кричать.

— Я постараюсь этого не делать.

— Это должно помочь.

Настя садится мне на ноги и проводит своими трусиками по моему животу, груди и подбородку, прежде чем заставить меня открыть рот и запихнуть их внутрь. Мой рот не полон. Трусики у нее крошечные, но ощущение есть.

— Так сексуально, — она делает дорожку из поцелуев по обратному пути, который только что прошли ее трусики, пока не замирает около моего члена. — Ты хочешь этого?

Поднимаю голову и смотрю на нее, почти яростно кивая. Слушая, как она натягивает перчатки, откидываю голову назад. Когда со щелчком открывается бутылка смазки, я просто схожу с ума от желания, мой член пульсирует.

— Интересно, смогу ли я заставить тебя кончить вот так.

Низкий стон вырывается сквозь ее трусики из меня, когда она проводит смазанным маслом пальцем по моей складке. Черт, почему это так приятно? Это самая эротичная вещь, которую я когда-либо чувствовал в своей жизни. Или, по крайней мере, я так думал, пока она не окунает палец внутрь.

— Ооо, — стон приглушается тканью во рту. То, что я не могу стонать в голос, действует мне на нервы. Это слишком много ощущений одновременно, поэтому я выталкиваю трусики изо рта, выплевывая их в сторону.

— Мне остановится? — рука Насти замирает.

— Пожалуйста, не останавливайся.