Харлей. Поверь в меня

С этими словами он тянется к молнии на джинсах. На мгновение я замираю, оценивая, как хорошо они облегают его мускулистые бедра, но скрежет молнии выводит меня из транса.

— Что ты делаешь? — восклицаю я, когда он спускает джинсы вниз по бедрам.

Его ухмылка становится шире, когда он тянется к своим темным боксерам.

— Ты, кажется, считаешь меня ребенком. Я хотел доказать, что ты ошибаешься. Я на сто процентов мужч…

— Если ты не прекратишь это немедленно, я… — его рука замирает, и на мои плечи ложиться облегчение. — Прямо сейчас, оденься, Паша!

Мурашки пробегают по моей спине от медленного движения его рук. Мне видна полоска волос под пупком, и я не могу отвести от нее глаз.

— Ты уверена, что хочешь, чтобы я остановился? — призывные нотки в его голосе — это чистый секс, и необъяснимо я делаю шаг ближе к нему, когда его эрекция дергается под тканью боксеров. — У вас голодный вид, доктор Бауман. Хотите попробовать?

То, как он официально обращается ко мне, выдергивает меня из гипноза.

— Ты отвратителен, — выплевываю я, наконец находя силы оторвать взгляд от его промежности, чтобы посмотреть ему в лицо.

Его голубые глаза сверкают, и он не выказывает ни капли сожаления. Мой мозг регистрирует его движения ниже талии, но я не отрываю глаз от его лица, пока не слышу звук застегиваемой молнии.

— Ты действительно думаешь, что, придя сюда и выставив напоказ свой член, заставишь меня изменить мое мнение о тебе?

Он беззаботно пожимает плечами и это последняя капля.

— Ты хоть представляешь, сколько членов я видела?

Его брови приподнимаются, когда он хмурится. — Не говори мне о других мужчинах, которых ты видела, Настя.

— Для тебя я доктор Бауман! Знаешь, я ведь… — я захлопываю рот и щиплю себя за переносицу. — Суть в том, что я врач. Эти незрелые выходки не работают со мной.

— Но я…

Я вскидываю руку, и, к моему удивлению, он замолкает.

— Повзрослей.

Отвернувшись от него, рывком открываю дверь, но перед уходом поворачиваюсь в его сторону.

— Никогда больше не появляйся на моей работе.

С этой прощальной репликой выхожу из палаты, направляясь к лестнице. Как только тяжелая металлическая дверь закрывается за мной, я наконец могу вздохнуть свободно.

Иду в кафетерий и пытаюсь отвлечься обедом, но образы мускулистых рук, играющих с резинкой боксеров продолжают вторгаться в мой мозг.

Я не лгала ему. Я видела больше членов в своей жизни, чем когда-либо думала, что увижу. Этого не избежать, проходя практику в отделении неотложной помощи, где мы часто разрезаем одежду на пациенте в спешке, чтобы добраться до травм.

Ничего страшного. В конце концов, мы же профессионалы.

Моя пауза в той комнате, те пятнадцать секунд или около того, когда я просто наблюдала, как Паша снимает джинсы, не останавливая его, не была профессиональной. То, как у меня потекли слюнки, прежде чем я взяла себя в руки, было не той реакцией, которая должна была последовать.

Ни за что не признаюсь себе, что надеюсь на то, что он не прислушается к моему предупреждению никогда не приходить в больницу вновь. Нет. И совсем не эта надежда не дает мне сосредоточиться до конца моей смены.

6

ХАРЛЕЙ

Раздраженно ударяя по топливному баку, вытираю руки тряпкой и отхожу в сторону. Работа, которая раньше успокаивала меня и приносила удовольствие, последние дни совсем не в радость.

— Эй, поосторожней там с байком клиента, — кричит Сашка, наш спец по кузовным работам.

Я все время думаю об отказе Насти и все еще чувствую себя смущенным своим поведением, даже спустя две недели.

Чили еще раз ездил в больницу. Но на этот раз я не подвозил его. У меня так и не хватило смелости вернуться туда.

— Что-то ты сам на себя не похож, Харлей! Грустишь из-за девушки? — подходит ближе Сашка.

Боже, у меня это на лице написано что ли? Я молчу. Но его это не смущает. Он любит поболтать.

— Понимаю. Я сам безумно скучаю по моей жене. Она уехала в командировку на четыре дня со своим начальником. Прошло всего два дня, а я уже места себе не нахожу.

— Не беспокоишься? Мало ли что может случиться в командировке? — мысленно даю себе подзатыльник, произнеся это. Неужели моя бестактность, как и раздражительность входит в привычку?

Его губы дергаются, и на лице появляется широкая улыбка. — Мне не о чем беспокоиться.

Подхожу к мини холодильнику и достаю минералку. — И почему это? Ты так уверен в ней?

— Она любит меня, — его слова просты, но содержат больше смысла, чем все остальное, что он мог бы сказать.

Сашка всего на полтора года старше меня, но его уровень зрелости зашкаливает. Я думаю, что те три года службы в армии в боевых точках заставили его быстрее повзрослеть.

Я снова возвращаюсь мыслями к Насте. Мне надо было показать ей, какой я на самом деле, без ребяческой бравады. Будет ли у меня когда-нибудь еще один шанс? Я столько лет мечтал о ней, а потом пошел и все испортил две недели назад в больнице.

— Как ты заставил ее влюбиться в тебя? — срывается с языка внезапно.

Он ухмыляется мне с понимающим взглядом.

— Все таки есть девушка?

— Нет, — ворчу, засунув руки в задние карманы джинсов.