Хармонт. Наши дни

Интересно, каковы шансы на жизнь у меня, подумал Ян отстранённо. Если брать в общем и целом, то, наверное, нулевые. Хотя… Полицейский стрелял в него с десяти шагов и потом ещё дважды в спину, с расстояния, с которого трудно промазать. Двое явно подосланных кем-то парней бандитского вида выпустили в него пуль по пять. И это не говоря о «весёлых призраках», пожалевших для него молнию, о «ведьмином студне», в который он не вляпался, о «комариных плешах», которые почуял и обошёл стороной. Неужели причиной тому и на самом деле «Золотой шар», закопанный им в землю на склоне пика Боулдер?..

Поверить в это было трудновато. Однако если даже допустить, что Яну невероятно везёт именно благодаря неосознанному желанию жить, которое «шар» воспринял и теперь прилежно исполняет, то почему же не повезло, к примеру сказать, Киприоту? Или и в самом деле «шар» хорош только для избранных? Тогда получается, что он, Ян, избранный и есть. В этом случае весьма любопытно, кто и для чего его избрал. Возможно…

«Бродяга Дик» вновь взревел, разразился грохотом и не дал додумать. На этот раз прогремело так мощно, что у Яна заложило уши. Секунду спустя земля затряслась, а потом вдруг вздыбилась, и затрещало уже повсюду вокруг, и кирпичная кладка, накренившись, обрушилась. Ян вжался в землю, ногтями вцепился в грунт. В пяти футах слева заскулил от страха Сундук, тонко, со всхлипами, словно перепуганный младенец. А затем треск, грохот и рёв разом вдруг смолкли, и от дороги донёсся крик, пронзительный и отчаянный, а за ним другой и ещё. Зашёлся рыком автомобильный мотор, свет фар метнулся, шарахнулся по Зоне жёлтой метлой и сгинул прочь.

Ян вскочил, прыгнул к заваленному рухнувшей кладкой Чероки. Обдирая пальцы, принялся разбрасывать кирпичный мусор. Подхватил бесчувственное тело под мышки, рывком взвалил себе на спину.

Сундук сидел, обхватив ладонями голову и раскачиваясь из стороны в сторону, словно молился языческому божеству.

– Вставай! – заорал на него Ян. – Быстро! Где хабар?!

Сундук перестал раскачиваться и принялся ошалело озираться, увидел отброшенный землетрясением в сторону мешок с хабаром и по-собачьи, на четвереньках, припустил к нему.

– Уходим!

Чероки застонал у Яна на спине, заскрежетал зубами от боли.

– Потерпи, – уговаривал Ян, шатаясь под тяжестью ноши. – Потерпи, немного уже осталось.

Сундук, пригнувшись, словно украдкой улепётывающий с места преступления вор, трусил шагах в десяти спереди. Мешок с хабаром мотался у него по спине, будто верблюжий горб. Ян, грузно ступая, брёл следом. Внезапно Сундук резко остановился, затем попятился, Ян по инерции едва не налетел на него.

– Джекпот, – ошеломлённо прошептал Сундук. – Ты посмотри. Там.

Ян обогнул его, шагнул к дороге и в следующую секунду замер, врос в землю. Дороги больше не было, на её месте бугрился и дыбился разорванный трещинами асфальт. Врытые вдоль границы Зоны бетонные столбики лежали теперь плашмя, будто их скосили. А за дорогой, там, где раньше был редкий перелесок, сейчас чернел бурелом из выдранных из земли, с корнями выкорчеванных, деревьев.

Сундук, левой рукой придерживая мешок с хабаром, правой принялся истово осенять себя крестом.

– Пошли! – рявкнул на него Ян. – Богомолец хренов.

Сундук не отреагировал. Тогда Ян с наслаждением влепил ему ногой под зад и, не оборачиваясь, двинулся дальше.

У кромки поваленного леса он бережно положил Чероки на землю. Выпрямился. Светало, августовское солнце как ни в чём не бывало поднималось над восточным горизонтом.

– Жди здесь, – приказал Ян ошалевшему от непонимания и страха Сундуку и полез через бурелом.

Там, где перелесок заканчивался и начиналось поле, Ян остановился.

– Вот оно что, – сказал он вслух. – Надо же, дрянь какая.

Зона подросла. Новая её граница проходила по краю поля. Сразу за ней плакала росой высокая изумрудно-зелёная трава. А та, что под ногами, на глазах скукоживалась и жухла.

Ян, озираясь по сторонам, двинулся вдоль новой границы Зоны туда, где они вчера оставили «понтиак». Тот стоял на прежнем месте, заваленный ветками, с придавленным рухнувшей сосной задком. Ян, надрывая жилы, приподнял сосновый ствол, отпихнул в сторону. Раскидал ветки, забрался на водительское сиденье, врубил зажигание. Вывел «понтиак» на целину и погнал к просёлку.

Вдвоём с Сундуком они на руках подтащили Чероки к машине, уложили на заднее сиденье, и Ян повёл «Понтиак» по просёлку в город. Надрывный вой сирен они услышали, едва достигли окраин.

– Не проедем, амиго, – вцепившись в торпеду и озираясь на высыпавших из домов горожан, бубнил Сундук. – Там сейчас такое творится…

Ян не ответил. Стиснув зубы, он гнал машину по пригородным улицам.

– Если попадёмся, загремим за решётку, – попытался уговорить Сундук.

Ян дал по тормозам.

– Выходи, – бросил он. – Забирай хабар и сматывайся.

Сундук обиженно засопел, но возражать не стал. Он выскочил из машины, вытянул за собой мешок с хабаром, навьючил на плечо и косолапо заковылял прочь.