Хармонт

- При чём тут ваш брат, - с горечью бросила Кэти. - Вы ведь хотите купить меня. Не волнуйтесь, доктор Пильман, если с вами что-нибудь случится, я позабочусь о детях без всяких денег.

Домработница внезапно повернулась и побежала прочь. С грохотом захлопнулась входная дверь.

С минуту Ежи ошарашенно смотрел ей вслед. Со дня смерти Мелиссы он не думал о женщинах. Вообще, словно их не существовало вовсе. Теперь до него дошло.

- Чёрт знает что, - сказал Ежи вслух. - Надо же, как оно всё.

Он поднялся, обеими руками нервно почесал залысины и двинулся в кабинет. Не удержался, махнул стопку коньяку, затем уселся за стол.

Работал Ежи всю ночь. Наутро детальный план был готов. Ежи прошёлся по нему ещё пару раз для надёжности и отправил приложением к зашифрованному письму на личные адреса генерала Галбрейта и представителя президента, советника по нацбезопасности страны. Затем Ежи облегчённо вздохнул и позвонил Яну, который снял трубку на первом звонке, будто в шестом часу утра то ли уже, то ли ещё не спал.

- Здравствуйте, господин директор, - приветствовал Ежи насмешливый голос брата. - Вы в курсе, который час, господин директор?

- Извини, - не принял шутливого тона Ежи. - Нам нужно поговорить. Не откладывая. Давай я за тобой заеду.

Ровно в полдень Ежи пригласил генерала с советником в директорский кабинет.

- Присаживайтесь, господа, - предложил он. - Я хочу продемонстрировать вам кое-что. Собственно, взгляните на этот предмет. Это тот самый “объект 132-С”, о котором я вам говорил, и свойства которого подробно расписаны в плане. На сталкерском сленге объект называется “рачьим глазом”.

Ежи приютил “рачий глаз” в ладони и протянул руку. Минуту спустя “глаз” запульсировал, замигал красными концентрическими кругами.

- По моей просьбе, - Ежи прибрал “объект 132-С” в ящик стола, - капитан полиции Найт и его люди протестировали большинство жителей Рексополиса, а также дислоцированных в округе военных и заключённых в тюрьме. Результат отрицательный, такой же, что вы только что видели, когда я тестировал вас.

- И сколько народу всего было протестировано? - осведомился советник.

- Не знаю в точности, - но думаю, что не меньше пяти тысяч человек. - Статистика такова, господа: за всё время существования хармонтской Зоны выявлены восемь индивидов, у которых результат теста положительный или, судя по имеющейся информации, был положительным при жизни. Условно назовём этих людей “своими” с точки зрения Зоны или просто “своими”. Всех остальных условно назовём “чужими”. Итак, я склонен предполагать, что “своими” были покойный Робертс по прозвищу Гуталин, пропавший без вести Шухарт по прозвищу Рыжий и погибшая при последнем расширении Панини по прозвищу Чёрная вдова. Остальные пятеро живы.

Ежи перевёл дух. А непросто им, подумал он. Ни тот, ни другой раньше с Зоной напрямую не сталкивались, им нелегко принять на веру вещи, которые ничуть не удивят любого сталкера или даже человека, прожившего поблизости от Зоны значительную часть жизни.

- Продолжайте, доктор, - подбодрил советник по нацбезопасности. - Кто эти пятеро?

- Прежде всего, дочь Шухарта Мария. Предположительно, она живёт в Зоне более двадцати лет. Также полагаю, что она наиболее близка к пришельцам внешним обликом и приобретёнными в Зоне способностями. Можно сказать, что она в теперешнем её состоянии - некое передаточное звено между Зоной и остальными четырьмя. Кроме Марии, “своими” стопроцентно являются главный эксперт хармонтского филиала Института Ян Квятковски, заключённый Карл Цмыг, приёмная дочь Цмыга, она же жена Квятковски Сажа, и ваш покорный слуга. Не исключено, что со временем “своим” станет и Гуталин Квятковски, сын Яна и Сажи. По всей видимости, по достижении определённого возраста.

- И как вы это объясняете, доктор? - полюбопытствовал генерал. - Откуда такая, прямо скажем, выборочная селекция?

- У меня есть лишь гипотеза, - развёл руками Ежи. - Версия, если угодно. Все “свои” обладают некоторыми общими качествами. Во-первых, их жизнь тесно связана с Зоной. Во-вторых, они лишены всяческой ксенофобии и расовых предрассудков. В-третьих, они способны на поступок. На дерзкий поступок, иногда вопреки здравому смыслу, вопреки логике, традициям и общечеловеческой морали. Другими словами, способны совершить поступок принципиальный, на который большинство других людей никогда бы не решилось. В-четвёртых, полагаю, что частично принадлежность к “своим” определяется генетически. В частности, мы с Яном Квятковски - родные братья, остальные родственные связи вполне очевидны. В итоге я думаю, что “свои” это некоторый фенотип, общий для весьма малого количества индивидов, тех, кого Зона считает наиболее близкими к себе или, скорее, к разумным существам денебской цивилизации.

- Хорошенькое дело, - присвистнул советник. - Вы хотите сказать, доктор Пильман, что вы… как бы это поделикатнее выразиться?