Хармонт

Ян взглянул на часы и выругался вслух - времени на прощание с родителями и братом не оставалось. Ничего, они поймут. К трём утра Ян, провожаемый доносящимся из города воем полицейских сирен, вывел пикап на окружную. Промчался до пересечения с хайвэем, притормозил. Бросил последний взгляд на так и не выручившую семью Квятковски бензоколонку. Вырулил на трассу и, пока не рассвело, безостановочно гнал на восток. Затем съехал с хайвэя на грунтовку, через полмили загнал пикап в лес, вылез и скорым шагом двинулся обратно к дороге. В пять утра его подобрал дальнобойщик, водитель овощной фуры. С ним Ян проехал на восток сотню миль, рассчитался пачкой сигарет и сменил фуру на рефрижератор. К вечеру он был уже в пятистах милях от Арлингдейла.

- Как добраться отсюда до Хармонта, приятель? - осведомился Ян у владельца круглосуточного придорожного ресторанчика.

Выслушал ответ, поблагодарил, попросил разрешения переночевать в подсобке. Утром наколол хозяину дров и помог разгрузить продуктовый фургончик. Получил вместо платы омлет с ветчиной, крекерами и апельсиновым соком, на скорую руку проглотил и поднялся, собираясь прощаться. В следующее мгновение Ян застыл, услыхав голос телевизионного диктора из программы экстренных новостей.

- Новая серия преступлений совершена вчера в Арлингдейле, - скороговоркой трещал диктор. - Четыре человека доставлены в городскую больницу с ожогами различной степени тяжести. Ожоги получены в результате пожара, возникшего в доме пострадавших, в окно которого неизвестный ночью бросил бомбу с зажигательной смесью. Ещё двое, братья Роберто и Антонио Джиронелли, госпитализированы после жестокого избиения, совершённого неизвестным за час до начала пожара. На операционном столе Антонио скончался, за жизнь Роберто сейчас борются врачи. В обоих преступлениях подозревается некто Ян Квятковски, исчезнувший из города той же ночью.

Пару секунд Ян изучал сменившую физиономию диктора фотографию. Была она пятилетней давности: рефери на ринге поднимал радостному победителю руку в боксёрской перчатке. Ян хмыкнул и бросил беглый взгляд в прилепившееся к стене у входа зеркало. Узнать в заросшем щетиной, лохматом и неопрятном бродяге того коротко стриженого паренька с атласной кожей и ясным открытым взглядом было нелегко.

Ян попрощался и, выбравшись на хайвэй, поднял руку.

Карл Цмыг, 29 лет, предприниматель

Закинув ноги на стол и пуская в потолок кольца сигаретного дыма, Карл Цмыг принимал посетителей. Было посетителей двое, и выглядели оба так, что в приличном обществе показаться рядом с ними было бы зазорно. Карл, однако, условностями пренебрегал: мало ли, как человек выглядит, главное то, что у него внутри и может ли он быть полезен для дела. Прощелыга Мартен и Киприот Сатырос для дела годились. Карл знал обоих издавна, ещё с тех пор, как все трое, тогда ещё никому не известные наглые молокососы, вынесли из Зоны свой первый хабар.

С тех пор, однако, многое изменилось. Киприот отсидел два года в камере, Прощелыга умудрился от тюрьмы отвертеться, но оба как были нищими выпивохами, завсегдатаями расплодившихся в последнее время баров и пабов, так и остались. Карлу удалось подняться на несколько ступеней выше. Отношения между ними тремя, впрочем, мало изменились и остались приятельскими - снобизм и барство Карлу были несвойственны.

- Давайте уже, предъявляйте, - насмешливо сказал Карл. - Если, конечно, есть что предъявлять.

Прощелыга Мартен высморкался в кулак, утёр ладонь о штаны и потащил из-за пазухи брезентовый мешок с хабаром.

- Тут вот какое дело, Карлик, - пробормотал он. - Хабара нынче кот нагадил, сам знаешь. Но кое о чём мы хотим тебе рассказать.

- О чём же? - Карл небрежно высыпал содержимое мешка на стол.

“Пустышка”, три “чёрных брызги”, два “браслета” и “зуда”. И всё. После того, как полгода назад из города внезапно исчез Ричард Г. Нунан, поток хабара из Зоны принимал Карл. А точнее, ручеёк, норовивший вот-вот иссякнуть. Чем занимался в Хармонте пропавший Ричард, Карл догадывался. А потом и уверился, когда через неделю после того, как Нунан исчез, Карлу нанёс визит некий Лемхен, похожий на одряхлевшего бойцового бульдога, изрядно потрёпанного в собачьих боях. Этот Лемхен битый час юлил, перхал, откашливался, утирал носовым платком слезящиеся собачьи глаза, а потом взял и выдал, что Ричард был, можно сказать, его другом. И не просто другом, а эдаким, с позволения сказать, работягой, которому Лемхен платил за труды. И что в сферу деятельности Ричарда входил контроль за утекающим из Зоны хабаром, о чём Карл, впрочем, и сам догадывался без всякого Лемхена. И что теперь контролировать хабар некому, но человек в авторитете в этом деле непременно нужен и даже необходим.