Харон. На переломе эпох

— Радио в монастыре нет. Никакого. Но среди укрывшихся за стенами монастыря был радиолюбитель, на Запрудной улице жил. Вот после твоих записок он и предложил сбегать до дому к своей радиостанции и передать сообщение. Нежить, окружившая монастырь превратила рутинную операцию в героический прорыв, с заплывом в ледяном пруду и передачей сообщения, когда в дверь ломились неупокоенные. Теперь, даже неизвестно, добрался ли радиолюбитель обратно. Но он точно не полезет на второй сеанс связи, если, конечно, не ушибленный на всю голову как некоторые. Вот и предлагаю тебе, как самому опытному из Харонов, слетать и посмотреть что там и как. Даже не настаиваю на посадке в пруду перед монастырем! Сам смотри по обстоятельствам. Сядешь — хорошо, заодно и рацию этим сидельцам привезешь. Не сядешь, так хоть доложишь обстановку.

— Димыч, почему опять я?! У нас в гидропорте сейчас три пилота «дабл Алекс и Олег», гораздо опытнее меня. Пусть они летят! Достало меня уже! Полно работы!

Пан покивал, и задумчиво закончил.

— Все правильно. Можешь и им поручить. Но я заметил, что судьба только тебе ворожит. Остальным так не везет, и пилотов своих растеряешь по опасным заданиям легко. Но решать тебе.

Вот ведь мерзавец! Смерти моей хочет! Небось, на супругу зарится, многоженец потенциальный! Морда служивая! Еще и мину скорбную состроил!

Осталось только прошипеть нецензурно, и начать звонить Сергею, который Геннадьевич. Пусть ЭЛку готовят. Снять ее с баржи еще вчера сняли и отбуксировали к дебаркадеру. Теперь пусть проверят хорошенько. Плохие у меня предчувствия. И настроение поганое.

Полтора часа ушло на общение с бармалеями, постановку задач и прием работ. Катюху оставил дома, несмотря на все ее обидки. Полетим вдвоем с Михаилом. Наконец от Димыча приехал боец, привез рацию в виде зеленого короба, брезентовый сидр с десятью Макаровыми и один цинк, то есть тысяча двести восемьдесят, патронов к ним. Позвонил Димычу, возмутился, что так мало оружия. Понимаю, что монашки оружие проигнорируют, но там же еще и нормальные люди могут быть. В результате переговоров пулемета нам так и не дали, велели обходиться своим, который штатно у Михаила, так как знают, куда второй пулемет некий Харон сразу приспособит. Зато обещали к вечеру вывести с рейда «Вертолетоносец» с двумя «Василисами».

Еще через полчаса ЭЛка была в воздухе, Курс сорок семь, дальность шестьдесят. Первые несколько километров шли над Копорским шоссе, и на нем уже наблюдалось оживленное движение машин. Буквально несколько дней назад мы тут от нежити спасались, а сегодня уже гражданские машины спокойно ездят по своим делам к плацдарму и обратно. Прав Димыч, не я один работаю «на износ».

Затем под крыльями мелькнула «Стена» и пошли мертвые земли, где смотреть было особо нечего. Разве что осмотрели ряды теплиц Сосновоборского агрохозяйства, пока не попавшего в защищенную зону Станции, но его и до нас специалисты с воздуха осматривали. Все же огромные площади теплиц городу жизненно важны.

Береговую черту пересекли у форта Красная Горка, аккурат над филиалом нашего Арсенала. Показал Мише мелькнувшие под крыльями береговые батареи, капитально разграбленные в девяностые годы. Раньше это были памятники истории — теперь это напоминание о скотстве, и жадности.

Пока летели над заливом, дал «порулить» Мише. Ему интересно, а мне не так скучно. Хотя, за десять минут перелета над заливом заскучать даже Катюха не успела бы. Северный берег залива пересекли между Комарово и Зеленогорском, замелькали зеркала озер и прудов и через две минуты прошли над поселком Ленинский, где на улице Советской и расположен монастырь. Любопытное сочетание топонимов. Как говорили в фильме «Корона Российской Империи» — «это символично!». Религия «христианство» старательно заменяет религию» коммунизм». Свято место пусто не бывает.

Заложил крутой вираж над обещанным мне, как посадочная площадка, прудом. Часть пруда еще ледком играет. Скорее всего, тонким — но на посадочной скорости в девяносто километров в час, даже такой лед для пластикового корпуса гидроплана как стальные лезвия. Опустился пониже, рассматривая пруд а заодно поднявшуюся суету в монастыре. Живые тут явно есть. И нежити хватает, суда по плотной толпе стоящей у каменной стены монастыря.

Садится некуда, между живыми и берегом пруда куча нежити бродит. И не лежит душа помогать культистам. Можно со спокойной совестью лететь обратно. Но все равно кружил над монастырем, собирая информацию. Душа не лежит, а «призвание Харона» требует. Плюнул, наметил единственный курс посадки, где мне почти хватит открытой воды. В конце пробега ткнемся в ледяной припай у берега, но уже практически без скорости. Рискну.

Заход на посадку делал на предельно малой высоте. Уже на подходе к пруду понял, что промахиваюсь и ушел на второй круг. Во второй раз вроде все хорошо шло, но почти притеревшись к воде ушел на третий круг. Теперь уж наверняка.