Харон обратно не перевозит

- Взяли Антипа, - сказал Григ, и лицо его горестно исказилось. Непотребное о государе рекл. Не летати боле соколу. Взяли ж его, ан аз к вам побегох, яко он повелел. Аз Гаврюшка, Иванов, подьячий, на Земстем дворе в письме состою. Нешто он не сказывал вам о таком? У мене годовал он. Завсегда, пришед на Москву, жил. В запрошлый раз открылся он мне во всем. Аз верую теперича истинно... - Он встал на колени, спиной к красному углу, и, глядя остекленевшим взглядом сквозь замершею у печи Права, отбил три земных поклона, - ...в царя демонскаго, отца бесовскаго, князя тьмы. Его почитаю, ему предаю душу свою, ему рад служить ныне и присно и во веки веком.

Краем глаза он увидел, что Чака, стоявшая до сих пор у двери, шагнула вперед и, оборотившись так же, как и он, спиной к красному углу, бухнулась на колени, чтобы отвесить троекратный поклон.

- Молодец! - мысленно похвалил он.

- Спасибо! - донеслось в ответ.

Федор, нагнув большую голову, потерянно смотрел в пол.

- Антипушко... - только и вымолвил он, протягивая письмо Прову. Чти, Пров.

Пров медленно прочитал письмо вслух, задержался, внимательно разглядывая знак внизу листа.

- Вот како, - наконец пробормотал он. - А мы ужо думали... - И обвел глазами артельщиков, замерших в тоскливом осознавании случившегося.

- Ах, брате, брате, - шептал Федор. - Не ладно бысть тобе, эх... Яко же так? - спросил он, обращаясь к Григу. - Како такое содеялось?

- Про то не веде, а веде точию, еже взяли Антипа в наш приказ по государеву делу. И на пытке он собе язык скусил. До тот аз его не видох, бысть не мочно, потом ужо проникнул...

- Что же убо ждет его?

- Не вем. Како государь решит. Бают же, дело ясное. Знамо, конец един.

- Неужто казнят?!

Григ только склонил голову.

- Эх, Антип, Антип, - Федор шагнул к окну, тяжело мотая головой. - Не уберегся, брате, не уберегся.

- Язык-то скусил, - сказал из своего угла Пров. - По уставу содеял. Тайну не выдал.

- Ин быть тому, - сказал Федор, отходя от окна и возвращаясь к Григу. - Сказывай, чего ти желаеши? С чем пришед?

- Желаю воити в артель вашу, быть верным товарищем, свято хранить тайну и дать на верность страшную клятву, - торжественно отвечал Григ. Вместе с братом моим единоутробным, за коего ручаюсь головой.

Он уловил сомнение на лице Федора и вмиг откликнулся, отрабатывая продуманный заранее вариант.

- Думаеш, не шиш ли аз? Опасно, конечно. Но суди сам. Иже б аз от царя шед, к чему то? Легчае есть стрелцов прислати, да взяти вас всех в железа, да на дыбу стащити. Ан аз сам пришед. Примете ми - жалети не будете, не подведу. Примите! Тем паче мастер кровельной нужден вам. Ан аз обучен. Крестный мой тесля бых. Аз, малец еще, ему пособлял. Хошь проверь.

- Ан и проверим, - сказал Федор и повернулся к Прову. - Что скажеш, Пров? Ты - хранитель.

Григ знал, что артельщики иногда величают невысокого, но плотно сбитого и неторопливого Прова этим странным титулом. Вероятно, он соответствовал званию кастеляна общины, поскольку в ведении Прова находилось все ее немудреное имущество.

- Проверим... - задумчиво, словно взвешивая, протянул Пров. - Да только по-нашему проверим, не по-плотницки. Мышлю: спытати ево надобь! решительно заключил он.

Этого момента Григ боялся больше всего. Еще до погружения он понимал, что любой неофит в таком дьявольском деле не сможет обойтись без испытания. Но вот в чем оно будет заключаться, никто не мог предсказать. Хорошо, если все обойдется раскаленным железом или клятвой кровью - Гном с Томпсоном снимут боль и залечат раны. А если заставят некрещеных младенцев резать?

- Мы готовы, - сказал он, спиной чувствуя, так напряглась Чака. Вели, брате.

- А вдруг придется раздеваться? - услышал он ее голос и растерялся. Об этой возможности он почему-то забыл. Обрадовался, что боли не будет... Да и Гном тоже хорош!

- Я это рассматривал, - обиделся Гном. - Это маловероятно. Их культ лишен сексуальной окраски. Даже в самой мистерии они обходятся без женской энергии. Это те же подвижники, инфернального, правда, толка. Им ведь от дьявола ничего плотского не надо.

- Спытаем розно, - указал Федор и кивнул Митяю. - Ну-тко, брате, зведи ево на двор. Сам знаешь про что. А ты, - обратился он к Кузьме, розкали-ка кочергу. Спытаем молодшего.

Григ дернулся.

- Успокойся, - услышал он сквозь стук крови в ушах голос Чаки. - Иди. Я за себя постою.

Плохо соображая, Григ сунулся в дверь, на ватных ногах спустился по лестнице, двинулся за Митяем куда-то вокруг дома. Через камеры он видел Чаку, спокойно сидящую на лавке, Кузьму, сующего в печь толстый, согнутый кочергой прут, да артельщиков, внимательно следящих за ним. Все это не предвещало ничего хорошего, и Григ вдруг почувствовал противную дрожь в руках.

- Да не волнуйся ты! - одернул его Гном. - Дал бы я добро при тревожном прогнозе?! Все будет в порядке.

- Ну что, - сказал Митяй, останавливаясь, - снимай крест.

Кузьма вынул из печи капающий искрами прут, сделал шаг к Чаке.

- Крест? - переспросил Григ, судорожно стискивая кулаки.

- Крест, крест, - Митяй смотрел выжидательно. - Иде он у ты?