Харри Ильбред

На дорогу от Орадона до острова уходил целый день. Покинув город утром, в бухту корабль вошёл поздним вечером. Переночевав в лагере, утром, принц и сопровождающие, отправились на север, в отдалённую долину, так как рядом с лагерем животных давно распугали и частично истребили.

Отправились пешком, так как лошади могли отпугнуть желаемую дичь. До долины было пару часов ходьбы. Люди шли гуськом по узкой тропе, протоптанной лесными быками. Благодаря широким копытам и массивным тушам, они прокладывали в зарослях целые дороги.

Под густым плотным лиственным пологом царили полумрак и прохлада, витали запахи влажной земли, прелых листьев и аромат каких-то цветущих растений. Воздух наполняли шелест листьев, щебет и трели птиц, шорох мелких грызунов в траве или подлеске.

Люди не опасались нападения хищников, так как на острове не водились такие крупные и опасные звери как гиззард или йол, а более мелкие старались держаться от людей подальше. Шли, как на прогулке: с шумом, разговорами, смехом, даже песнями. Шестеро охотников, считая принца, плюс егерь, идущий впереди. Все вооружены охотничьими луками или арбалетами. Только егерь нёс на плече копьё, чтобы добивать раненых животных, да Хариесс, как всегда, была при полном вооружении: оба меча, пояс с метательными и боевыми ножами, шиповатые браслеты на руках и, в дополнение, небольшой охотничий арбалет. Вид офицера вызывал много шуток, хотя присутствующие знали, что рыцарь Ильбред живёт по правилам своей родины: никогда не оставаться безоружным, даже в собственной спальне.

Продвигаться в зарослях при полном вооружении, да ещё в поддетой под камзол кольчуге, тяжело, неудобно и жарко, но Хариесс терпела. Ей и в голову не пришло, оставить экипировку в лагере. Без мечей и кольчуги она чувствовала себя голой и беззащитной. Хотя, вроде бы, какая опасность может подстерегать на уединённом, защищённом законом и стражей, острове?

Так думали все, включая и принца. И как они потом благодарили богов за странные обычаи рыцаря!

Тропа, по которой шли охотники, ныряла в небольшое ущелье, образованное расколовшимся в незапамятные времена каменистым холмом. Узкое, короткое и прямое, с выходом в небольшую долину с извилистым озером. На выходе из ущелья лежало множество огромных камней – великолепное место для засады.

Хариесс почти всё время шла рядом с принцем. Но когда они покинули ущелье, и девушка увидела нагромождение камней, то инстинктивно вышла вперёд. Место виолке не понравилось и, как оказалось, предчувствия её не обманули. Лишь только охотники показались из сумрачного зева расселины, из-за ближайшего камня вылетела стрела, направленная в грудь принца. Хариесс заметила её краем глаза и среагировала мгновенно, благодаря заложенным на подсознании привычкам: оттолкнув господина, закрыла своим телом. Стрела вонзилась ей в грудь, но не смогла преодолеть барьер кольчуги. Заметив выглядывавшего из укрытия стрелка, виолка вскинула арбалет и выстрелила в ответ. Выстрел оказался точным и смертельным: стрела попала разбойнику в глаз. Отбросив бесполезный арбалет, на перезарядку которого не осталось времени, девушка выхватила меч, так как из-за других камней начали подниматься прятавшиеся там разбойники.

Зная, что ни у кого, кроме неё, нет серьёзного оружия, а нападавшие облачены в панцири и шлёмы, защищавших их от стрел, она приказала:

– Назад! В ущелье! Забирайте принца и уходите, я их задержу!

– Мы дадим этим негодяям бой! – упрямо и сердито ответил Геолайт.

– С охотничьими ножами против мечей? Уходите, не мешайте мне!

– Но их много, долго ты продержишься?

– Сколько смогу, а вы бегите в лагерь!

Принц, возможно, упорствовал бы дольше, но один из друзей схватил его за руку и потащил к ущелью.

Хариесс, пятясь, тоже отступала, не сводя с противника взгляда, пока не достигла входа в ущелье. Закрыв спиной расселину, остановилась. Весь вид девушки говорил, что войти в проход враги смогут только через её труп. И хотя разбойников было несравненно больше, виолка не боялась – от этого чувства её отучили ещё в детстве.

Враги, почувствовав непоколебимую уверенность защитника стоять до конца, заколебались, и не спешили нападать. Выстроившись полукругом, насколько это было возможно, бросали на девушку злобные взгляды, не решаясь начинать схватку. Позиция виолки имела одно несравненное преимущество: нападать враги могли только по одному. Наброситься всем сразу не позволяли камни, послужившие им укрытием, а теперь только мешавшие вести полноценный бой. А в поединке девушке не было равных.

Нападавшие, лица которых скрывали шлёмы, нерешительно топтались перед рыцарем, пока чей-то властный голос не послал их в атаку. Тогда вперёд вышел один и завязал бой. Он нападал осторожно, словно пробуя силы противника. Но его короткий меч, хороший в ближнем бою, не мог соперничать с длинным клинком, который вскоре нащупал щель в латах противника и вонзился в неё с жадность и силой голодного хищника, проткнув бедолагу почти насквозь.