Харроу из Девятого дома

– Господи, просто так в ад я не полезу. Но призраки и духи – тоже хорошая тема для начала. Можно сказать, что я люблю отслеживать следы энергии в поисках источника. Призраки в этом смысле очень забавны. Звери Воскрешения питаются как призраки: они находят талергические планеты и жрут их целиком. Вскрывают, как моллюсков, и выпивают душу. Потом они обращают всю остаточную талергию в то, что мы зовем корпусом или ульем, а танергию – мертвого моллюска – в броню. О передаче танергии лучше спросить святого долга. – Тебе это реальным не казалось. – Если посмотреть на призрака с этой точки зрения, вы увидите массу танергии, которую он собрал. Обычно призраки обитают в местах, связанных с ними при жизни. Лучше всего в собственном трупе или скелете, ну или на планете, если мы говорим о Звере Воскрешения. Генетика и привычка формируют крепкую связь, и получается лучшее вместилище для души. К сожалению, апопневматический шок заставляет большинство из нас слепо рваться прочь от места смерти. И Зверей Воскрешения тоже. В рукаве и призраков, и Зверей есть козырь – они способны жить в любом месте, с которым у них есть связь. В любом, которое танергетически родственно их смерти.

Ианта предположила – ну что за дешевая тупая показуха!

– Похоронный инвентарь. Вещи из гробниц. Любые предметы, которые долго принадлежали им при жизни и контактировали с талергией и танергией. В случае убийства – его орудие.

– Бери выше, – сказал Августин. – Даже то, что касалось орудия убийства, хотя в этом случае связь будет очень слабой, пригодной только для очень кровожадного призрака.

– А могут ли они использовать танергию, которую сгенерировали после смерти? Танергию, непосредственно связанную с ним? В смысле то, что они убивают.

– Ты абсолютно права, – согласился святой терпения, и тебя не взбесило то, что она заслужила одобрение. Дело не в том, что ты не сумела прийти к тому же выводу. Просто ты почему-то ничего не сказала.

– Именно так и действуют Звери Воскрешения, удаляясь от системы Доминика. Они добавляют к своему корпусу все, что успели убить. Они поедают планеты, всасывают танергию и встраивают в себя кусочки планет, становясь все больше и омерзительнее. Обычный призрак не убивает людей и не приклеивает их к себе, чему лично я очень рад. В последний раз, когда мы видели Седьмой номер, он превышал в диаметре пятьдесят тысяч километров.

– Именно поэтому вас отправили укреплять периметр, – заметил бог, когда Августин задумался о пятидесяти тысячах километров. – Мы можем замедлить Седьмой номер, если лишим его еды. Если мы уничтожим планету разом, устроив талергическую смерть, Зверь Воскрешения ее проигнорирует.

(«Именно поэтому мы готовили талергические планеты для некромантии, – объяснил тебе бог гораздо позже, уже после того, как Мерси начала учить тебя уничтожать планетоиды. – Ни один адепт не способен на серьезную работу, если он вынужден пользоваться остаточной энергией. Даже мастер Девятого дома мало что сделает с парой обломков кости.

Так что в самом начале мы поручали одному ликтору незаметно начать танергетическую реакцию. Не убить целую планету, понимаешь ли, а просто пустить кровь. – Он сделал жест, очевидно означающий «пустить кровь», и у тебя немедленно заболела голова.

– Потом через час или два мы отправляли вниз целую команду адептов и знали, что у них будет необходимая энергия. Теперь мы не можем себе позволить использовать ликторов, так что первый удар выпадает на долю солдат Когорты, и они отлично справляются со своей работой. Но старый способ был аккуратнее и добрее.)

– Если Зверь Воскрешения настолько велик, – сказала Ианта. – Очевидно, главная проблема в том, что нас затянет в гравитационный колодец.

– Да, но он почти никогда не перемещается в физическом обличье. Именно поэтому так сложно отслеживать Зверей. Сразу после выхода из разрушенной галактики становится проще. Обычно они путешествуют по Реке в виде проекций. Кас называла это «перископной разведкой». А если уж они обретают тело, то стараются не подходить слишком близко. Тут-то появляются Вестники. В отличие от обычных призраков, Звери Воскрешения научились создавать внешние органы. И именно они атакуют Митреум. Мы прозвали их ульем, а внутри улья находятся Вестники. Они выглядят как отдельные твари, но на самом деле это часть Зверя, как паутина – часть паука или палец – часть руки.

Урок происходил за обеденным столом, где сидели ты, бог и Ианта. Все еще пахло завтраком, и такое отсутствие церемоний тебя не радовало. Августин склонился над столом и карандашом, позаимствованным у бога, тщательно рисовал на листке схему. В схеме ты ничего не понимала.

– Ты называешь их тварями, – сказала ты, – это как-то…

– Неопределенно? А я не могу их описать, сестренка. Когда мы первый раз наткнулись на орудия Зверя Воскрешения – и мы на них просто смотрели, они даже не приблизились к нам… Тогда я увидел, как ликтор, который до того никогда даже не вскрикивал, вопит, как ребенок с коликами. А еще двое, мир их праху, просто заблевали там все.