Харроу из Девятого дома

Ты непроизвольно окружила себя толстым коконом из скрепленной сухожилиями кости. Трюк вышел бы отличный, если бы он сработал. Ничто не реагировало. Экзоскелет свалился с тела, как будто ему стало за тебя стыдно. Костяные гвоздики в ушах были глухи. Осколки кости, распиханные по нишам в ванной, не отвечали, когда ты тянулась за ними. Все кости в доступном тебе пространстве словно заснули и не двигались. Ты осталась голой, куда более голой, чем если бы с тебя просто сняли одежду. Впрочем, разделась ты сама. А святой долга стоял в дверях с копьем и рапирой, глядя на тебя спокойными зелеными глазами, как будто твои заклинания вовсе ничего не значили.

Он отвел руку и швырнул копье тебе в сердце. Ты с такой силой рванулась вправо, что ванна покачнулась и упала на бок, толстый фарфор треснул и раскололся и прохладная вода растеклась по полу, достав до носков его сапог. Меч, который ты положила поперек ванны, рухнул на пол. Костяные ножны отслаивались от него, как карамель с засахаренного яблока. Ты вцепилась в меч, но он подошел и пнул клинок в сторону.

Ты распростерлась в луже мыльной воды и грязной костяной пыли у ног своего убийцы. До копья, которое он метнул, и до меча, которым ты не умела пользоваться, было не дотянуться. Твои многослойные ловушки и планы на случай непредвиденных обстоятельств оказались никчемными. Ты была совершенно голая и мокрая.

Наверное, жизнь тебе спасло отчаяние. На протяжении всей своей некромантской карьеры ты готовилась к работе в космосе, то есть училась сражаться на расстоянии. Ликтор должен был это предвидеть. Он и раньше видел, как ты это делаешь. Но он не понял, что ты бросишься на него, вооружившись единственной оставшейся у тебя костью, своей собственной. Огромные шипы выросли из костей запястья, проросли из ладони, и ты кинулась вперед, стала бить его по груди, по лицу, по руке, держащей рапиру с алой лентой. Ты сделала длиннее изогнутые окровавленные когти из трапециевидных костей, вонзила их в ткань его потрепанной рубашки, глубоко в грудные мышцы, и тут он ударил тебя затылком о дверной косяк. Череп врезался в стальную раму, но Ортус упал назад, увлекая тебя за собой. Когда он перевалился через порог и оказался в спальне, у тебя была доля секунды, чтобы заметить свои заклинания, лежавшие у двери кучками и обломками, высохший на пороге прах.

Он бросил рапиру, чтобы вырвать твои когти из своей груди, и ты поняла, что он сделал. Он сжал окровавленные кости в пальцах, и кровь засохла и посыпалась вниз, пока он высасывал танергию. Он не пытался поглотить ее или обернуть против тебя, он просто уничтожал ее с невероятной легкостью, как будто сливал воду из кувшина в канализацию. Иглы живой кости, только что выросшие из твоего тела, за мгновения истлели и стали хрупкими. Он обломал их, вырвал из твоих ладоней и отшвырнул в сторону.

Ты обалдела. Ты пришла в ужас. Рапира снова оказалась в его руке, мягко поднявшись по струйке крови, стекавшей с предплечья. Он стоял слишком близко, чтобы пускать в ход клинок, поэтому просто ударил тебя рукоятью в лицо. Щека вмялась внутрь, ты почувствовала, как треснула челюсть, как пара зубов покатилась по рту, как кривые маленькие игральные кости. От удара ты отлетела назад, он подошел ближе и ударил вниз и вперед, попав тебе куда-то ниже ребер. Ты плюнула ему в лицо. Кровяной сгусток не долетел и плюхнулся на пол.

А вот зубы на мгновение зависли в воздухе, а потом раскрылись идеальными четырехугольными цветами острой эмали. Каждый из зубов нацелился в один из травянисто-зеленых глаз. Ты отправила зубы в полет, как пули. Они рванулись, а ты упала на бок, потеряв равновесие. Ты ощутила, как ломается затылок, почувствовала, как льется кровь из плечевых артерий, запаниковала.

Ты ударилась в стену и не видела, что было дальше. Но он этого тоже не увидел. С неприятным хлюпаньем зубы вошли в глаза.

Ортус не закричал от боли. Когда-то ты могла бы зауважать его за это. Он просто развернулся, держа в руке рапиру и таща за собой копье, и выбежал наружу через истерзанную переднюю дверь, через грязную, засыпанную лохмотьями заклинаний прихожую. Ты осталась лежать на полу у ванной – вся в мыле и крови, полумертвая и ничего не понимающая.

Травмы были излечимы. Артерии можно было перевязать, а потом соединить. Плоть сшить, кожу зарастить, дентин легко было восстановить, как и эмаль, хотя скорее всего челюсть пришлось бы переделывать несколько раз, чтобы добиться правильного прикуса. Сломанные кости черепа не повредили мозг, а кровь можно остановить. Вот только покой пропал навеки.

Святой долга мог пройти сквозь твои заклинания в любой момент. Святой долга был танергетическим вампиром. Святой долга был Немезидой для любого адепта костяной магии. Ты больше никогда не сможешь спать спокойно.

В этот момент кто-то, очевидно, привлеченный шумом, на цыпочках подошел к твоей входной двери и заглянул внутрь. Тебе не нужно было ощущать ее присутствие, чтобы понять, что это именно она: ты знала звук ее шагов.