Хаски

Шума становило меньше: под конец учебного дня даже самые заурядные одноклассники выбились из сил. Наконец, прозвенел звонок. Учитель в кабинете так и не появлялся. Сквозь разговоры услышала в коридоре шаги. Не спешные, растянутые, грузные. Прислушалась, отсчитывая секунды. Сердце набирало обороты, коленки затряслись.

– Кейт, что скажешь?

Я смотрела на дверную ручку. Под порогом показалась тень. Он остановился перед дверью и чего-то выжидал. Ну, давай же. Открой эту чёртову дверь!

– Эй? – на плечо снова легла ладонь, и я вздрогнула, возвращаясь в реальность.

Антон смотрел прямо на меня и вскинул брови.

– Так что?

– Что? – не поняла, поведя плечом. Парень положил одну руку на парту, вторую на спинку своего стула. Он отклонился назад – ещё чуть-чуть и точно грохнется на пол.

– Мы собираемся посидеть в кафе и сходить в кино после классного часа. Пойдёшь с нами?

Хотелось спросить: с кем это, с нами? С той напыщенной девулей, которая глаз не сводит с Антона и готова глотки другим перегрызть за один лишь взгляд на него? Или с этими похотливыми парнями, которые обсуждают длину юбки и размер груди у одноклассниц? Или с тем парнишей, который пугливо стреляет взглядом от двери к парте, от ботинок до портфелей? Или с компанией девчонок, которые всегда ходят друг с другом и никого не замечают, кроме себя?

– Я…

Ручка повернулась, дверь открылась. Скрип раздался по всему кабинету, и я застыла на месте. Взгляд приковался к одной точке. Тень исчезла, показались носки коричневых туфель. Все затихли, ожидая учителя.

Историк вошёл в кабинет, держа в руках стопку тетрадей, классный журнал и блокнот. Скинув документы на стол, вздохнул и поправил очки. Вспомнив, что он здесь не один, поднял взгляд и посмотрел на учеников. Мои плечи по-прежнему были напряжены. Я смотрела в его глаза, будто по ним смогу всё понять. Учитель равнодушно останавливается на мне, потом также смотрит на Антона – и на остальных.

– Добрый вечер, девятый «А». Сегодня мы начнём с обсуждения новой темы. Итак, открывайте тетради и пишите, – историк подошёл к белой глянцевой доске, снял с чёрного маркера колпачок и старательно вывел слова.

Он выглядел точно также, как Георгий Владимирович, но было что-то не так. Манера речи, движения, взгляд. Я продолжала сидеть на месте и зачарованно следить за ним. Давай же, выдай себя! Намекни, что это ты!

Историк сложил руки на груди. Он проверил – все ли пишут, и нахмурил брови.

– Кейт Джексон, вас и так долго не было на занятиях. Потом не жалуйтесь, что не знаете материала.

Вздрогнула, услышав холод в его голосе. Растерянно открыла тетрадь, взяла ручку и дрожащей рукой написала тему. Нет, это не он. Это кто-то другой. Историк начал рассказывать, обращаясь к учебнику, спрашивая нас. Неосознанно грызла колпачок ручки, вдумчиво разглядывая почерк.

Это означает только одно – всё было сном. Да, я не знаю, что происходило в жизни в прошлые две недели, не знаю, что было со мной: болела ли или была в загадочном неизвестном лагере. В мыслях перекати поле – помнила только про царство Хо-Джо.

«Возможно, я попала под чей-то жуткий эксперимент и смогла каким-то чудом вернуться домой, – утешала себя. – Звучит как сюжет дешёвого подросткового сериала».

Антон толкнул меня локтём.

– Я напишу тебе вечером, окей?

Неуверенно киваю и чувствую на себе взгляд рассерженной девули. Ладно, в сторону Антона даже дышать нельзя.

Отвернувшись, смотрю на исписанную доску. Мне кажется, или стало как-то легче? Осознавать, что не существует никакого волшебного мира, магии, драконов и принцев. Только от образов Иона и Себастьяна становилось тяжко на душе. Чувство, будто мы что-то не обсудили, не договорили.

Грустно улыбнулась, опуская взгляд.

– На этом мы остановимся, и продолжим изучать тему после каникул. Так что не расслабляйтесь.

«Стоп, после чего?»

Перевожу взгляд от темы к дате – двадцать седьмое декабря. Значит, завтра классный час? Значит, мы уходим на новогодние каникулы?

«Новый год! Подарки! Ёлка!»

В ужасе собираю вещи в сумку. Как я могла забыть про праздник?! В школе почти никого не осталось, кроме спортсменов, старшеклассников на дополнительных занятиях и охранника. Стянула с петельки пальто, накинула на плечи и замоталась шерстяным шарфом. Скользнула взглядом по подоконнику. На скамейке нарисовались забытые тени – моя и Георгия Владимировича. В то время я подозревала его в убийстве Лизы.

– Почему не уходишь? – послышался за спиной мужской голос.

Я обернулась через плечо и увидела шагах в десяти от себя складывающего тетради в пакет историка. Очки соскользнули на кончик носа и готовы были упасть на пол. Он нервно тряхнул пакетом, и письменные принадлежности встали ровно. Выпрямившись, поправил оправу и посмотрел на меня, ожидая ответа.

«Навеивает воспоминаниями».

– Так, задумалась, – пожала плечами.