Хазарский меч

Они затаили дыхание, глядя на кольцо. Оно подрагивало на нити, крепко сжатой в беспокойных пальцах, слегка двигалось, будто не решаясь качнуться в ту или другую сторону.

И в этой напряженной тишине обе разом расслышали далекий глухой удар.

Унева вздрогнула и невольно опустила руку. Расширенными глазами они взглянули друг на друга. А Мирава ощутила, будто чья-то невидимая ладонь нажимает ей на плечо, будто предупреждает: будь начеку! Нажала – и пропала.

– Что это? – еле выдохнула Унева; от ужаса у нее опять выступили слезы.

Не отвечая, Мирава прислушалась, потом кинулась к оконцу и отодвинула заслонку. И теперь они ясно расслышали, как стучат снаружи в ворота. Громко и нетерпеливо.

– Ой! – уронив кольцо на стол, Унева отскочила, будто искала, где спрятаться.

Мираве тоже стало жутко. Они всего лишь задали вопрос – и вот Темный Свет выслал в ответ целую рать, и та ломится в ворота Тархан-городца.

– Жди здесь! – Мирава накинула на голову платок и схватила с крюка у двери свой кожух.

Челядинки проснулись и свесили с полатей растрепанные головы.

– Что? Пожар? – в испуге спросила одна, спросонья щурясь на огонь воскового светильника.

Мирава уже отворила дверь – в душной теплой избе повеяло холодом влажного снега.

– Я с тобой! – услышала она, затворяя дверь позади.

К воротам уже спешили люди. Через несколько шагов Мираву догнала Унева – без платка, только в наброшенном на плечи лисьем кожухе.

– Что там такое? – окликнула Мирава старого Кремыку, который спешил, прихрамывая, к воротам впереди них.

– Да поди знай, что за бесы ломятся! Ужо я их угощу! – грозно пообещал он и обернулся: – Нехожка! Кромуха! Идете вы, жабьи чада, или под лавку забились?

Вслед за стариком спешили два его отставших внука, лет двенадцати-тринадцати, но один волок дедово копье, а другой два лука и пучок стрел.

У ворот уже собралось трое стариков во главе с Хельвом и несколько отроков. Светили два-три факела. У ближних домов залаяли псы, им ответили дальние.

– Кто, говоришь? – повторил Хельв, обращаясь к воротам.

– Воевода ваш, Ярдар! – донесся из-за ворот чей-то голос.

Унева сильно вздрогнула и повисла на руке Миравы. Та и сама похолодела. Они обе еще были во власти сказки о мертвеце женихе, что вот так же пришел ночью и просил впустить, и своего прерванного гадания. Обе они думали о Ярдаре, хотели получить о нем весть – и вот зимняя тьма за воротами называет его имя!

– Хельв, это ты? Отвори. Я это, разрази меня Перун!

– Что там? – Хельв глянул на Избыта, которого послал с вала поглядеть на прибывших.

– А леший разберет, темно же! – тот махнул рукой. – Вроде голоса наши… Кони там!

– Тьфу! Каб вы… долго жили, пойми чего с вами!

Загремели запоры ворот, створки двинулись внутрь. Мирава прижала к себе Уневу, сама едва стоя на ногах.

Створки раздвинулись, в городец потекли всадники. В темноте казалось, их очень много, но луна и факелы давали слишком мало света, чтобы разобрать лица. Мирава утянула Уневу в тень у ближней избы; оттуда уже выбрались две женщины в наброшенных на плечи кожухах и в изумлении задавали вопросы, не понимая, сон это или явь, но Мирава не могла ничего им растолковать. Что тут растолкуешь? Мы гадали и вызвали из тьмы… кого?

– Как вы? Все ладно? – донеслось до них, и они обе вздрогнули, разом признав голос Ярдара. – Все живы?

– Воевода! – охнул Хельв, подтверждая их догадку. – Ты откуда? Как с того света…

– Так и есть. Вроде как с того света.

Унева отцепилась от Миравы и подалась вперед. Не удерживая ее, Мирава шла следом; она то следила за Уневой, то бросала взгляды на темные фигуры всадников. Если этот правда Ярдар, а не морок, то где-то рядом должен быть и Ольрад. Где же?

И не знала, хочет увидеть лицо мужа или нет. Что означает это ночное явление: живы ли их мужья и в самом деле вернулись домой или… или сон Уневы правдив, Ярдар умер и это вернулись мертвые, чтобы проститься с родным домом. Сердце шептало Мираве, что это так, и она с трепетом вглядывалась в каждое лицо, отчаянно желая, чтобы это оказался не Ольрад.

Из гущи темных фигур людей и коней раздался крик. Мирава протиснулась вперед. Возле лошади стоял Ярдар – она сразу его узнала, хотя отметила, что он какой-то не такой. А перед ним застыла Унева – порыв броситься к нему боролся с нерешительностью.

– Уневушка… – в растерянности пробормотал он. – Не бойся. Это я.

Унева метнулась вперед, обхватила его руками и прижалась к нему. Ярдар обнял ее погладил по голове.

– Без платка-то что выбежала… – проговорил он.

– Мне все равно, – глухо бормотала Унева, уткнувшись лицом ему в грудь. – Я поеду с тобой! Я не боюсь, не боюсь! Поедем! Я готова! Пусть месяц светит…

– Да куда поедем? – Ярдар ее не понимал, и лицо у него стало совершенно беспомощное. – Приехал я вот…

– Куда повезешь, туда и поедем! На поле! Где огонечки! Я пойду в тот дом. Пойду! Только чтобы с тобой вместе. Не оставляй меня больше, мне все равно без тебя не жизнь!