Хазарский меч

Но где же сама Мирава? Ольрад? Елина и Рдянка? Тот старик с черными руками, старый кузнец, что вечно у них отирался, будто свекор? Никого! Следов, правда, в избытке, но не говорят они ничего.

Заранка обошла дом, заглянула на полки, полати и за печь – пусто. В подпол не полезла – страшно. Сестрина укладка, в которой привезли ее приданое, исчезла, осталось немножно просыпанной сушеной травки. Заранка зачем-то понюхала ее, да и так узнала веточку и крупинки сухих цветоков, собранные в метелочку, – полынь. Кровь затворяет, раны очищает, разные утробные хвори лечит… Конечно, у Миравы был запас.

Сама не зная зачем, Заранка сунула веточку за пазуху. Единственное свое наследство от сестры.

Но где же Мирава? Где все ее домочадцы?

Заранка зашла в кузницу, но и там не нашла никого и ничего. Весь товар и орудия исчезли.

Она вышла на площадку и там замерла, озираясь. Неужели те, кого она ищет, здесь? В этой вот куче, где тела свалены одно на другое и совсем не напоминают людей, а похожи на кучи непонятно чего, обрубки дерева… Ни одного лица она не видела – и слава чурам, у нее бы сердце остановилось, если бы хоть одно лицо на нее взглянуло.

Даже если бы у нее хватило духу поискать, перевернуть и разогнуть окоченевшие тела уже бы было возможности. Глядя на них, Заранка постепенно осознавала: если они там… у нее уже нет ни сестры, ни зятя… И Ярдар где-то там. Тот, кто должен был привести ее в Тархан-городец как свою жену… А если бы привел – и она сейчас лежала бы в этой общей куче, застывшая, как промерзший кусок дерева?

Нет, если бы он тогда, летом, выполнил ее желание, она бы… Она бы отдала ему счастливый поясок, привязала бы к нему удачу. И не пошел бы он в этот злополучеый поход на Угру, а если пошел бы – вернулся бы с победой. Не пришли бы сюда русы, не убили бы… всех. Заранка не могла, конечно, подсчитать, все ли три сотни тархановских жителей здесь лежат, но видела, что часть тел – женские. Так что, может, и все.

Ярдар знал, что так будет. Поэтому приезжал к ней, просил прощения, предлагал любую награду за то, чтобы сняла проклятье. Она и сняла бы. Разве она хотела… этого? Хотела смерти всех этих людей? Она бы сделала то, о чем он просил, если бы судьба дала им еще немного времени.

Но судьба никого не ждет. Порой она предупреждает, порой обрушивается неожиданно, но никогда не спрашивает: слышал ли ты ее предвестья, понял ли, поверил ли? Не уговаривает, не ждет, пока поймешь и поверишь. Не дает оборвать неудачный кусок нити и подпрясть новый, получше.

А ведь Мирава ей говорила. И Ольрад говорил. «Все мы в одном котле», – как наяву услышала Заранка голос зятя. И она ведь хотела все исправить, поэтому и поехала с ними. Только не так быстро исправить, как хотел Ярдар. Но, когда она отказывала Ярдару, разве она знала, что ведет… вот к этому? К жуткой мысли, что Мирава и Ольрад лежат где-то среди этой мерзлой груды бывших людей?

Леденея от ужаса, Заранка не могла даже заплакать. Ее ужас слишком велик, целая река слез его не вместит. Она стояла неподвижно посреди разоренного городка и хотела одного: сейчас же превратиться в белую березку, как в песнях. Стоять на этом месте зиму и лето, чтобы ветер трепал тонкие ветви. Летом она будет шелестеть листвой, петь утешительные песни этим душам, во множестве витающим вокруг, осенью обронит тысячи золотых слез над их горькой судьбой. А зимой вместе с ними заснет.

Закрыв глаза, она невольно покачивалась, уже видя себя этой березкой и чувствуя покой искупления, сменивший ужас вины… Вот так стоять, всегда, всегда… Хорошо, что она больше не человек, она – деревце, она лишь горюет и плачет, и ее вины больше нет…

Какой-то шум вырвал ее из этого морока. Заранка приоткрыла глаза, потом распахнула их во всю ширь.

В воротах застыл всадник на рыжем коне. Был он в пластинчатом доспехе, в островерхом шлеме, но даже под кромкой шлема был ясно виден изумленный взгляд широко раскрытых глаз.

* * *

Хазарин – была первая мысль, но Заранка ей не поверила. Откуда здесь возьмется хазарин, когда они давно ушли на восток, к Дону?

При виде нее всадник вздрогнул; конь его дернулся, завертелся, и всадник не сразу справился с ним. За эти мгновенния Заранка сообразила: для него эта встреча – такая же неожиданность, а значит, изначально он ей зла не мыслил.

Тем не менее она попятилась. Остановилась – куда тут убежишь, когда тесным кругом стерегут ее мерзлые мертвецы?

Всадник тем временем взял в руки себя и коня. Двинулся вперед. Послышались голоса, и Заранка увидела, как в ворота въезжают еще всадники – много, десяток, еще больше… Если это люди недобрые – она сама себя загнала в ловушку, в мертвом городе ей никто не поможет, и выйти отсюда мимо них будет непросто…

Но кто они такие? Никого похожего она в Веденецкой волости не знала и скорее бы поверила, что какая-то рать с Темного Света явилась забирать тархановцев.

Всадник остановился в трех шагах, разглядывая ее сверху.

– Т-ты кто? – отважно, хоть и стуча слегка зубами, спросила Заранка, и в тот же самый миг незнакомый мужской голос спросил:

– Ты кто?