Хазарский меч

Только в это время Свен снова начал думать о Вито. До этого прикасаться к ней мыслью было слишком страшно. У него стояла перед глазами та лодка, где лежал Годо со своей посмертной невестой – она была столь же юна, как Вито, столь же знатна родом и хороша собой. Но только ее мужу изменила удача, а ей пришлось разделить с ним эту участь – на то и жена. От этих мыслей и собственная его удача казалась Свену вдвойне, втройне драгоценной – ведь от нее зависит и судьба, благополучие, счастье Вито. Той, которую он силой оторвал от ее родовой Доли и завез за тридевять земель, чтобы сделать своей женой – только сейчас он по-настоящему начал понимать, как много на себя при этом взял. Но пути назад не было, и ему предстояло стать таким человеком и мужем, чтобы Вито не жалела о своей судьбе.

Годо и его невеста и сейчас были со Свеном – не только в мыслях. Рано утром, пользуясь тем, что на зимнем холоде крада остыла довольно быстро, останки с кострища собрали в три больших горшка, чтобы дома насыпать над ними курган на жальнике близ Хольмгарда. Свен не мог отделаться от этого сравнения: одна знатная дева теперь – прах в горшке, а другая ждет его дома живая и, быть может, скоро подарит ему сына взамен того брата, чье тело обратилось в прах… Если так случится, ему будет легче пережить эти три года до обещанного Улавом спокойствия.

Но ждет Вито ребенка или не ждет – встреча с ней сейчас была самой большой радостью, которую Свен мог себе представить. Улав предлагал ему отправить гонца в Хольмгард – сообщить, что поход окончен и что он вернется весной, но Свен отказался. Хорошо бы, конечно, сообщить родичам, что он жив и возвращается с добычей, но тогда придется сообщить и про Годо… Не так чтобы он жаждал сам сказать об этом матери, отцу и Велераду, но знал, что должен быть с ними, когда они узнают. Чтобы рассказать им каждую малую подробность, какую они захотят узнать. Уж лучше им обождать вестей до весны.

Вито, конечно, огорчится, но больше за него, Свена. Они с Годо были слишком разными, чтобы подружиться и хоть сколько-то думать друг о друге. Зато как она обрадуется всему привезенному! Сбудутся ее мечты: все хирдманы, кто пожелает, получат в жены тархановских девок и молодых вдов, она станет хозяйкой многочисленной челяди и скота. Она сама отберет тех, кто ей понравится, а лишних можно будет тут же, весной, отправить на продажу в Бьёрко, взамен купить там отличного свейского железа, бронзы, удивительной красоты серебряных застежек, перстней и браслетов, оленьего рога, моржового зуба, тонких шерстяных тканей… Вито будет богата, уважаема и счастлива. И правда, останется желать только детей поскорее.

Двух человек из полона нельзя будет продать – кузнеца по имени Ольрад и его жену, которая пришла сама и потому не могла считаться пленной. Свен дал ей слово, что позволит ее мужу выкупиться на волю, отработав свою стоимость. Ничего невозможного: когда тот оправится от раны и сможет работать, толковый кузнец пригодится в таком месте, как Хольмгард. Свен даже взял у нее залог: шесть подвесок на очелье, серебряных, с узорными лучиками и двумя крохотными птичками, которые, клювами друг у другу, сидели на внутренней стороне кольца, будто в гнезде. Или на краю неба. Ольрад и его отважная жена сами казались такими птицами: для нее гнездо было там, где он; сохранив мужа, она смирилась с потерей дома и не подавала вида, что жалеет о Тархан-городце. Свен надеялся, что вместе с этими подвесками к Вито перейдет и эта стойкость в несчастьях, отвага и способность к любви, что сильнее страха смерти. Такая любовь одна способна заменить женщине все ее земное достояние.

И когда он увидит Вито, когда снова будет засыпать рядом с нею, ему наконец перестанет сниться посмертная невеста Годо, его незнакомая валькирия.

Но едва ли сам Годо жалеет о том, как все сложилось, думал Свен, глядя в небо, где серые облака скрывали от жителей земли сияние Валгаллы. Он тоже с детства знал: идущий на войну уже мертв, но быть воином – значит жить вечно.

Послесловие автора

Несколько лет назад, закончив роман «Малуша», я собиралась линейно продолжать действие и перейти к началу восточных походов Святослава. Начались они, как известно из летописи, с похода на Оку к вятичам. Однако тут я наткнулась на то обстоятельство, что самое интересное в жизни этого региона произошло лет за пятьдесят до появления в этих местах знаменитого князя-воителя. А значит, нужно было начать с начала и вернуться на полвека назад. Так возник замысел романа о молодости Свенельда, но к событиям на притоках верхней Оки удалось подобраться только к третьему тому этого цикла.