Хэдхантер. Охотники на людей (полукомикс)

Все три клетки были сцеплены друг с другом. Три таких маленьких вагончика, которые удобно будет тянуть по узким проходам колизея.

Клетка с хэдхантерами замыкала паровозик. В середине располагалась клетка с дикими, до которой можно достать, если просунуть руку между прутьями. Впереди находилась клетка с хуторянами, зацепленная рогом электрокара-тягачика. Вокруг суетились колизейские.

Борис увидел Стольника, Ухо и этого… Апельсинового. Хозяина колизея. Все трое были так близко!

Ухо деловито паковал пятнистый камуфляж в черный мешок – в тот самый, в котором раньше лежали гладиаторские ошейники. Рядом лежали связки цепей, ошейников и наручников, снятых с тресов.

Стольник и апельсиновый о чем-то разговаривали.

– Товар достойный? – услышал Борис гнусавый голос апельсинового. – Проверяли?

– Ты же меня знаешь – гнили не подсуну, – ответил взводный. – Драться умеют все. И злости всем хватает.

Колизейский скривил толстые губы в недоверчивой гримасе:

– Расчет как обычно. Половина сейчас, половина после первых боев. За каждого выжившего добавлю еще по десять процентов. Плюс бесплатный проход на бои до конца недели. Посмотрите на свой товар в деле. Если барахло – увидите сами. Заплатите неустойку в двойном размере.

– Да все в порядке, я же говорю, – взводный натужно улыбался. – Здесь досье на каждого.

Он протянул апельсиновому пухлую папку. Тот к ней даже не притронулся. Папку взял один из телохранителей.

– Все будет в порядке, когда я увижу хорошие бои на арене, – сухо произнес апельсиновый. – За хорошие бои публика платит хорошие деньги. Если я ее разочарую хотя бы один раз, денег станет меньше. И я вытрясу их с того, кто будет в этом виноват.

Глава 31

– Стольник, – прохрипел Борис. – Ухо…

Он попытался подняться. Руки и ноги подрагивали и слушались плохо. Во всем теле ощущалась слабость и пустота. Борис привалился к решетке.

– Ухо! Стольник!

– Гля, зашевелились! – оскалился сержант. Он уже спрятал в мешок снятую с новобранцев хэдхантерскую форму и с любопытством заглянул в клетку.

Стольник подошел ближе.

Освобождать их, разумеется, никто не спешил.

– Что же вы делаете-то, суки… – выдохнул Борис.

– Извини, Берест, бизнес, – развел руками взводный. – Сейчас тресов приходится добывать любыми способами. Не всегда приятными. Мне жаль, что так вышло.

Судя по лицу Стольника, ему возможно и было жаль, но явно не настолько, чтобы изводить себя муками совести.

– Из тебя получился бы хороший охотник. Но гладиатор, думаю, будет еще лучше, – продолжал Стольник. Взводный улыбнулся. – Помнишь, я обещал показать тебе гладиаторские бои вживую. Ты их увидишь. Вблизи. Изнутри. С арены.

Да, куда уж ближе! Борис покачал головой. Как хэды мочат своих тяжелораненых, он уже видел. А вот как продают здоровых сослуживцев в колизеи… Что ж, теперь он знает и об этом.

Не к месту, а может быть, наоборот – очень даже к месту, вспомнился Гвоздь. Его наглая ухмылочка. И слова, которым Борис не придал значения тогда, после первой охоты и их стычки. «Я на тебя еще посмотрю. Потом… После рейда», – так сказал ему Гвоздь. Гвоздь был из старичков, и знал, что говорил. Наверное, ему, действительно очень хотелось посмотреть на дерзкого салагу в клетке.

– Я всегда выполняю свои обещания, – добавил Стольник. – Все обещания.

– В самом деле? – процедил Борис. – Ты, помнится, еще обещал, что я обзаведусь личным тресом.

– Так ты им и обзавелся, – хохотнул Стольник. – Ты сам теперь трес, Берест. А о том, что ты будешь владеть кем-то другим, я не говорил.

– Паскуда! Своими торгуешь!

– Перестань, – поморщился взводный. – Мы с тобой не в Древнем Риме. Сейчас другой ритм жизни и другие правила бизнеса.

Пришедшие в себя охотники… бывшие (теперь-то уж точно бывшие, какие тут могут быть сомнения?) охотники, попавшие в клетку, молча слушали их разговор. Просекали. Осознавали.

Только Щерба не сдержался.

– Вот паскуды! – тихо и зло прошипел он.

Щербу, впрочем, взводный не услышал. Или сделал вид, что не слышит.

– Почему, Стольник? – спросил Борис. – Зачем?

– Содержать свою школу гладиаторов и учить тресов убивать – дело слишком долгое, хлопотное и затратное, – спокойно объяснил взводный. – А у нас в цене быстрые деньги и хорошая маржа. Проще сразу отбирать тех, кто умеет драться и убивать, и гнать их на арену.

Борис вспомнил отборочные бои… Вспомнил, как выкладывался в драке с Ленькой за право надеть хэдхантерскую форму. И как едва не убил Леньку.

Он тогда еще удивлялся, почему вооруженные до зубов хэды придают такое значение рукопашной схватке. А они, оказывается, с самого начала присматривались к будущему товару. Оценивали, прикидывали, за чьи умения и за чью боевую злость организаторы гладиаторских шоу заплатят больше.

Да и потом тоже… Поединки, которые Стольник устраивал между хэдхантерским молодняком и буйными пленниками, на самом деле, служили все той же цели. Выявить непокорных и агрессивных тресов-бойцов, на которых не польстится обычный покупатель, но за которых охотно выложат кругленькую сумму колизейские.