Хегальдины

Хаагенти скрещивает руки и поворачивает голову так, чтобы Рахаанга видел лишь половину его лица.

— Мне даже немного жаль, что меня уже возвели в воины Хаганши, и я не смогу заставить тебя умолять о пощаде в поединке Ханагана. Мне доставило бы удовольствие смотреть, как сын принимает судьбу своего отца. Судьбу, в которой Хаганро — место за спиной Хаганши.

Несколько мгновений тишины, и Рахаанга сплевывает:

— Даже не можешь достойно ответить. Такой же, как твой папаша.

Хаагенти отворачивается, как только силуэт соплеменника удаляется в противоположенную сторону. Ему кажется, будто произнесенные слова летают вокруг, подобно мухам, которых хочется прихлопнуть так, чтобы следы крови размазались по воздуху; так, чтобы крик от боли стал подобен грохоту грозы, заглушающая все звуки. Но он не позволяет ярости вырваться наружу. Слишком рано. Место ей только на Ханагана.

Остаток дня Хаагенти проводит в центре Нохано-Рааш возле общего огня, горение которого поддерживается круглосуточно. Он наблюдает за тем, как прибывают шиагарры со смежных коммун целыми семьями, чтобы родные разделили с сыновьями их успех или поражение.

Неподалеку от костра Хаганро возводят ристалища для поединков, вкапывая стальные столбы и натягивая между ними канаты, сплетенные из проволоки. Некоторые шиагарры уже надевают пластичную броню на хвосты. Среди юношей много тех, чьи отцы в свое время не смогли пройти Ханагана; и если до войны их высмеивала бы вся земля Роганрааш, то теперь их воспринимают, если не на равных, то по крайне мере не выражают явного пренебрежения. Особенно после того случая, когда война в прошлом унесла бо́льшую часть населения шиагарр, и во избежание вымирания, племена вынуждены были отказаться от табу, которое запрещало Хаганро иметь детей. Тогда же в первом испытании сын Хаганро стал воином Хаганши.

Хаагенти вспоминает рассказ отца о том, что еще до войны табу для Хаганро были настолько жестоки, что некоторые женщины, изнасилованные им, собственноручно убивала младенцов, набивая рот того землей и оставляя умирать глубоко в лесу. А сам же Хаганро лишался хвоста и медленно умирал от потери крови.

Стоило ли оказаться на грани вымирания, чтобы шиагарры осознали ошибки законов своего племени?

На возведенных ристалищах появляются юноши с нарочно затупленными шааха. Вождь вскидывает руку, и первое испытание Ханагана начинается.

Шиагарры плавно кружат вокруг центра, стараясь оценить скорость и силу друг друга, выбирая момент для атаки. Хвосты наблюдающих ритмично стучат по земле. И один из юношей бросается вперед, выставляя перед собой шааха; он вытягивается подобно стреле, но противник избегает атаки полуоборотом и сразу же контратакует в корпус. После удара на кирасе появляется вмятина в области ребер, тем самым нарушая ритм дыхания соперника.

— Волнуешься? — раздается за спиной голос отца, и Хаагенти вздрагивает. Он настолько глубоко погрузился в собственные мысли, наблюдая за поединком, что не заметил, как тот подполз к нему.

— Понимаю, — произносит отец после недолгого молчания. — Ты справишься.

Его рука опускается на плечо сына.

— А где мама?

— Скоро будет. Не волнуйся, мы рядом.

— Никогда не понимал, для чего это? Почему Раж должен пробудиться именно на испытании, а не на охоте или где-нибудь еще? — Хаагенти наблюдает за тем, как один из шиагарр повалил соперника и, сев на него сверху, вбивает локоть тому в лицо.

— Считается, что Раж пробуждается именно в том возрасте, когда юноша становится мужчиной. Когда рога перестают расти, также, как и его хвост. А поединки Ханагана вызывают больший стресс, где присутствует не только риск получить увечья, но и не оправдать надежды семьи. Некоторые до сих пор считают позором носить ярлык Хаганро. Именно этот стресс должен спровоцировать появление Ража.

Внезапная волна криков охватывает шиагарр, стоящих вокруг ристалища. Взгляд Хаагенти выхватывает фрагмент поединка, где глаза юноши, того, кто принимал удары, заливаются кровью. По щекам струятся кровавые слезы, и он, злобно скалясь, перестает замечать удары; перестает ощущать боль и усталость. Его соперник впадает в замешательство, и тут же получает короткий удар кулаком в подбородок, а затем хлесткий удар хвостом по затылку.

Вождь Шарахаар жестом останавливает бой. Два воина Хаганши с силой оттаскивают пробудившего Раж юношу, которого сразу же обнимает мать; а на лице отца выражение гордости за сына.

На ристалище выпускают следующего юношу, и тот продолжает поединок с раненым соплеменником. Пока у кого-то из них не пробудится Раж. Или же ранения окажутся настолько серьезными, что продолжать поединок станет невозможным.

По прошествии несколько боев, Хаагенти слышит имя Гаахши — огромный для своего возраста шиагарр, с мощными широкими плечами и длинным, черно-зеленым хвостом, облаченным в массивную броню. Хаагенти наблюдает за тем, как его соплеменник методично калечит двух соперников подряд, и те покидают ристалище без сознания.

Вождь выкрикивает имя следующего шиагарра.